— Тут нет справедливости. Ты его помилуешь, как сделал твой отец до тебя! — кричала Агата.
— Если не разойдетесь, мне придется использовать силу, — Каспиан кивнул на приближающихся стражей.
Но толпа не разошлась, а повернулась и стала биться со стражей. Звенели крики.
Каспиан потянулся за мечом, мужчина из толпы бросился на него. Ему не хотелось ранить свой народ.
— Стража, ко мне! — кричал Каспиан, но ладонь сжала его, оттащила от толпы, другая рука сжимала косу наготове.
Некоторые смотрели на нее, но лишь на миг, взлетали кулаки, мечи звенели о вилы.
— Мой народ! — прогремел голос Генрика, и все, кто смотрел, застыли.
— Ты! — Агата указала на него тесаком и пошла сквозь толпу. — Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделал с моей дочерью!
Толпа за ней одобрительно ревела.
Но, когда она приблизилась, пять женщин в черном встали перед Генриком, мешая ей. И, когда она попыталась пробиться, они оттолкнули ее.
— Я знаю, что вы пришли искать справедливости, но ваш гнев не обоснован, — сказал Генрик с улыбкой. — Вы меня знаете. Я был когда-то в этом обществе. Меня многие любили. Ты, Леопольд… Кто помог тебе, когда твой бык упал в канаву?
— Ты, — робко сказал Леопольд.
— А ты, Ольга, когда твой муж умер до урожая, кто собрал людей помочь тебе и не дать тебе голодать зимой? — спросил Генрик, указывая на нее.
Ольга опустила голову.
— Это были вы, милорд.
Он обращался к людям по очереди, пока они не успокоились, опустив оружие. Что у него была за сила? Как Каспиан не видел эту хитрую сторону Генрика раньше?
— Не важно, что ты сделал в прошлом! Это не отменяет того, что ты изнасиловал мою дочь, — сказала Агата, борясь.
Генрик вздохнул.
— Признаюсь, мы с твоей дочерью были любовниками.
— Так ты признаешься! — прошипела Агата.
Генрик покачал головой.
— Я не взял бы женщину силой. Разве мне это нужно? — он улыбнулся и подмигнул женщинам вокруг него. Некоторые покраснели.
Каспиана мутило. Генрик умел убеждать людей, мог даже уговорить их, что небо зеленое.
— Мы были любовниками, и твоя дочь не хотела, чтобы ты узнала, что мы разделили постель до свадьбы. Я бы женился на ней, но боги позвали меня на службу им, — он опустил голову. — Перед тем, как уйти, я проследил, чтобы ей хватало на хорошую жизнь без меня. Но я вижу, что твоя жадность, Агата, не унялась. Потому что твоя дочь не нашла хорошего мужа? Поэтому ты посмела очернять мое имя?
Толпа шепталась, переглядывалась. Они не могли же этому верить? Каспиану хотелось обвинять Генрика, как делала Агата, но нужно было вести себя умнее. Он не мог пойти против Генрика без армии лорда Граната, что защитила бы его народ от культа. До этого придется медлить.
