Меня опять целовали… не огненно — нежно, едва касаясь. Мои пальцы мягко взяли и переплели со своими. Сначала, я даже не поняла для чего.
Потому оттого более удивительно было наблюдать меняющие цвет татуировки от запястья до предплечья, которые переливались, перетекали и вспыхивали то красным, то оранжевым, то желтым. Из минуты в минуту меняя все оттенки огня…. Плавно-о-о, не торопясь, не даваясь уловить момент перехода, изменения.
Живой огонь… во мне… и в нем. Один огонь… на двоих.
Усталость накатывала медленно и я так и уснула. Переплетя пальцы, прижавшись к телу, на плече… мужа.
Утро было… в общем, было. Уютное такое, не-е-ежное-е-е. вставать совсем не хотелось. Ну вот, нисколечки. Впрочем, на этом никто особо не настаивал, на работу мне было еще не скоро, по крайней мере, часы говорили именно это, так что мной единолично было принято решение немного полентяйничать.
И что удивительно, не возникало никакого желания, как рассказывали мои подруги, подскочить пораньше и мчаться на кухню готовить любимому завтрак. Омлетик там, кофе… у меня вообще сковорода теперь никак не ассоциируется с кухней — исключительно боевое оружие. А еще я начинала понимать, отчего у боевых бесовок мужья такие хозяйственные, да.
Искоса осматриваю лежащего рядом демона. Красив, сама себе завидовать начала. Под бархатистой смуглой кожей литые мышцы. Вот, поражало меня такое — нежность и сила в одном флаконе. Казалось, я могла гладить его часами, потому пришлось мысленно дать себе подзатыльник и убрать свои загребущие ручки.
Подняв глаза чуть выше, увидела губы. Кажущиеся такими жесткими, а на самом деле мягкие, дарящие столько наслаждения… внизу живота начинало сладко тянуть. Нет, так дело не пойдет — надо отвлечься. Усилием воли переключила мысли в другом направлении.
В общем, лежу, и даже в принципе никого не трогаю, а мысли-то в голове так и роятся. Первой возникла пугающая мысль о последствиях рассказанных дедом в виде нагрузки первой из верховных, а также рогах и крыльях… жесть! Как-то я об этом вчера вообще не подумала. Возбуждение начало улетучиваться само по себе.
Потом пришла вторая мысль. Причем испугала меня еще больше чем первая. Потому что эта вот «первая» для меня пока еще совсем эфемерное зло, а вот баб Лилин гнев на тему срыва свадьбы у пра-пра-и-еще-фиг-знает-сколько-правнучки — это зло вполне знакомое и достаточно ужасающе. Лилит Младшая в гневе была страшна. В прямом смысле этого слова, между прочим.
