В комнате снова воцарилась тишина, и Райли стала быстро соображать, пытаясь сделать вывод из только что услышанного.
Тут Фишер сказал:
– Я знаю, что должен был сказать об этом детективам ещё утром. Не знаю, почему я этого не сделал. Я просто…
Он замолчал. Райли чувствовала, что он борется с потоком мыслей и эмоций.
– Знаю, звучит странно, но мне кажется, что я был в этом виноват. Я имею в виду её роман. Дело не в том… ну, я ведь любил её и хорошо с ней обращался, и я был не худшим любовником. Мы были женаты двенадцать лет, и я всё делал… я всё делал правильно, так я думал. Всё, что должен делать хороший муж. Я организовал хорошую практику, зарабатывал много денег и старался дать ей всё, что она хотела.
– А как насчёт детей? – спросила Райли.
Фишер снова покачал головой.
– Мы постоянно это откладывали. Всегда казалось, что момент не подходящий. Мы и сами не знали, почему. Возможно, сомневались в себе, будем ли хорошими родителями. А меж тем годы шли, и казалось, что этот подходящий момент никогда не наступит…
Фишер горько рассмеялся.
– Вы знали, что Барнуэлл, штат Иллинойс, третий в рейтинге самых скучных для жизни городов во всех Соединённых Штатах? Кроме разве что гольфа, заниматься гольфом здесь хорошо. Но даже боулинг считается отвратным. Мы с Риз оба выросли здесь. Нам обоим и в голову не приходило сменить место жительства, пока мы не обосновались здесь окончательно, а тогда уже было слишком поздно.
Он пожал плечами.
– Неудивительно, что ей было скучно – не только в городе, но и со мной. Она любила литературу и искусство. Мне бы хотелось тоже их любить, но я не любил и никогда не мог притвориться. А Барнуэлл в этом отношении просто ноль. Она всячески старалась оживить этот город: собирала хоровую группу, ставила пьесы, организовывала книжные клубы… Но ничто не прижилось. Она притворялась как могла, но на самом деле была глубоко несчастна.
Он печально сощурил глаза.
– Наверное, я надеялся, что тот, с кем она встречалась, мог заполнить пробел в её жизни. Иногда я пытался представить, каков он. Богатый или, по крайней мере, вполне состоятельный, обладающий вкусом и культурой, которых мне не хватало. Кто-то, кто водит её по галереям и выставкам, в театр, оперу и балет… Я надеялся, что он сделает для неё то, чего не мог сделать я.
Райли осторожно спросила:
– Вы когда-нибудь изменяли ей?
Фишер покачал головой.
– Нет, – ответил он. – И не потому что я такой благочестивый. Просто меня никогда никто не интересовал. Я просто слишком…
