— Ванная рядом с твоей комнатой. Иди, а я пока разогрею пиццу. Там же можешь закинуть свои вещи в машинку.
Мамонт с ухмылкой посмотрел на джинсы Ани и ушел. Опустив взгляд на ярко-синюю, словно ясное небо, мужскую рубашку, такую приятную на ощупь, она подумала, что это неправильно — надевать одежду едва знакомого мужчины. Несколько раз Ане удавалось надеть рубашку Егора на себя, но тот почему-то злился и говорил, что это глупо.
«Моя женщина не должна носить мои вещи, потому что у нее есть свои в моем доме. Это участь шлюхи, не опускайся до такого», — сказал Залесский раздраженным голосом последний раз.
И сейчас Аня почему-то почувствовала себя именно такой, хотя раньше у нее было иное представление о ношении женщиной рубашек мужчины Но, как бы то ни было, ее одежда осталась в багажнике, а от этой уже неприятно пахло, поэтому Аня все же направилась в душ, чтобы как следует помыться и начать привыкать к новой жизни. Горячая вода и хороший гель для душа сделали свое дело, Аня начала чувствовать себя значительно лучше. Просушив свои русые волосы полотенцем, она надела рубашку Мамонта, отмечая, что та достает ей практически до колен, застегнула на все пуговицы и забросила грязные вещи в стиральную машинку. Разобраться с программами стирки было несложно, и уже через несколько секунд барабан начал крутиться, издавая негромкий вибрирующий звук.
Аня вышла из ванной и почувствовала запах пиццы в коридоре. Можно было бы корчить из себя стеснительную недотрогу, но не сейчас, когда в животе все сводило от голода. Угадать, где в квартире расположена кухня, оказалось несложно, и уже скоро Аня стояла в небольшой комнате — кухне своей мечты. Стена, у которой стояла плита, была отделана пластиковыми панелями, на которых красовались яркие красные маки. В подвесные шкафчики, снизу, была встроена подсветка.
«Интересно, каким цветом она светится», — подумала Аня.
Мамонт сидел за небольшим, но довольно массивным, деревянным столом и ел. Напротив него стояла закрытая коробка с пиццей.
— Ты не стесняйся, намешай себе чай или кофе и садись кушать. Я сейчас уже поеду. Смена колеса дело пяти минут.
Он отправил в рот последний кусочек пиццы, остававшийся в руках, запил его и, отряхнув руки, направился в коридор. Аня все это время стояла, как вкопанная. Ей было не по себе от взгляда, которым мужчина прошел по ней. Объяснить его Аня не могла, вроде бы ничего необычного, но все вывернуло от страха.
