Вот уже десять дней, как мы вели регулярное наблюдение за жерлом и пока не сумели уловить ни малейшей закономерности в чередовании взрывов. Удивляться не приходилось: таково свойство всех вулканов, что бы ни рассказывали очевидцы, в том числе и выдающие себя за вулканологов. Сколько раз приходилось слышать и читать, что Стромболи отличается регулярной деятельностью. Не верьте: вопреки легенде, Стромболи в этом смысле не отличается от всех остальных вулканов планеты. На Эребусе полное затишье длилось порой двадцать часов - более чем достаточный срок для того, чтобы спуститься к озеру и активным жерлам, произвести замеры, взять пробу эруптивных газов и сублимированных солей, выстилающих края отверстий, и без особой спешки подняться наверх. С другой стороны, бывало, что в течение часа раздавалось два, а то и три взрыва. Поскольку предугадать их мощь было невозможно, пребывание в этот момент в непосредственной близости от жерла представляло слишком большой риск, пойти на который я не мог.
21 декабря, в первый день антарктического лета, колебания и сомнения у руководителя экспедиции уступили место глубокому унынию. Произошло это в результате события, воочию продемонстрировавшего нам норов Эребуса.
В полночь Фил и Макс сменили нас с Куртом на посту возле края колодца, откуда мы вели наблюдение за деятельностью вулкана. Эти дежурства велись теперь постоянно, за исключением особой непогоды. Итак, Фил и Макс приняли смену в полночь, а три часа спустя произошел взрыв такой силы, что обоих навзничь опрокинуло ударной волной. Не привыкшие к своенравным выходкам вулкана ребята со всех ног без оглядки припустили к стенке кратера, в мгновение ока вскарабкались по ней вверх и ворвались в лагерь. Они поступили совершенно правильно. Взрыв такой мощи не происходил еще ни разу за десять дней дежурств и вполне мог быть предвестником опасной эруптивной фазы. Через несколько часов мы осторожно спустились на днище. На посеревшем от пепла снегу валялось множество свежих бомб. Свежую лаву легко узнать по контрастному цвету и отливу, этот характерный металлический отлив как правило исчезает в результате окисления и гидратации за несколько часов или дней. Поверхностное выветривание идет тем быстрее, чем больше в активном кратере агрессивных газов, чем теплее и влажнее климат. В кратере Эребуса климат был далек от экваториального, но эманации сернистых паров оказывали действие довольно быстро, так что свежевыброшенные продукты легко было отличить от появившихся там неделю назад или раньше. Кстати на Гваделупе благодаря сочетанию обоих факторов - жаркого влажного климата Антильских островов и газовых эманаций Суфриера выветривание идет очень быстро, так что отличить свежую лаву от старой совсем просто. На Эребусе эти отличия не так бросались в глаза, но мы успели уже навострить глаз - по крайней мере в потребных нам хронологических рамках. Силу взрыва сдувшего наших часовых подтверждало обилие свежих бомб. "Как хорошо что наблюдатели не задержались на месте происшествия", мелькнуло у меня.
