С правой стороны, километрах в 25 к северу над убегавшими из-под ног склонами Эребуса возвышался широкий приземистый купол горы Бэрд. Это один из трех вулканов, что зовутся на нашем профессиональном жаргоне щитовыми; действительно, их круглая или эллиптическая форма напоминает щит, положенный на землю выпуклой стороной наружу. Морфологическая правильность конуса притягивала взор. Вулканы данного типа обычно сложены наслоениями пород, которые в момент излияния представляли собой очень жидкие базальты, текущие почти столь же свободно, как вода; этим объясняется пологость склонов. Черная лава выступает здесь только на побережье, где покрывающая купол искристая ледяная шапка более чем стометровой толщины внезапно обрывается, словно отрезанная ножом. Даже отсюда, с большого расстояния, этот крутой обрыв производил сильное впечатление. За исключением темной базальтовой оторочки, глазу не на чем было задержаться, все тонуло в безбрежной белизне. Ледяной панцирь горы Бэрд плавно переходил в шельфовый ледник, видный с четырехкилометровой высоты далеко-далеко.
На площади в десятки тысяч квадратных километров угадывались лишь два вздутия - островок Бофора, тоже в белой кольчуге, и совсем уже на горизонте - остров Франклина.
Мы двигались мелкими шажками. Метров через 300 повернули влево и снова побрели по диагонали вверх. Мир, открывшийся в западном направлении, тоже был ледяной, но несколько иного вида. Позади шельфового ледника Мак-Мердо почти вровень с нами поднималась цепь Трансантарктических гор, от самой близкой вершины нас отделяли 100 км. Выглядели эти горы потрясающе - в оригинальном значении слова, то есть вызывали дрожь. Знакомый с альпинизмом не понаслышке, я живо представил, каково было карабкаться через такую преграду. Даже подъем на казавшиеся отлогими огромные ледники, выползавшие из широких цирков, проходил мучительно, я знал это по рассказам Скотта, Амундсена, Шеклтона, Пристли, Дейвида. То, что с нашей вершины можно было принять за гладкое снежное поле, на самом деле являлось хаотическим переплетением трещин и сераков *. Альпийские ледники Шамони и даже гигантские ледовые языки, восхищавшие меня на Аляске, не выдерживают никакого сравнения с увиденным здесь.
* Ледяные пики и зубцы на поверхности ледников. Прим. перев.
Около часа ушло у нас на подъем к краю кратера, хотя он находился всего в 200 м по прямой над лагерем. Я не проявлял особой прыти, а Филип, как и подобает заботливому хозяину, не торопил меня... Видимо, благодаря этому я оставался в хорошей форме - ни малейших признаков головной боли, усталости или тошноты. Только одышка - словно я шагал на высоте больше 6000 м. Но это ерунда. Ничто в мире не смогло бы нарушить ощущения счастья, заполнившего меня без остатка, никакая физиология! Для шестерых первовосходителей подъем на вершинный конус Эребуса, куда они добрались на пятый день, представлял, по словам Шеклтона, "медленную муку, ибо высота и холод немилосердно затрудняли дыхание".
