Дугоев слегка удивил его, продемонстрировав в свою очередь недурное умение владеть собой. После ссылки на поросенка Глеб приготовился парировать сокрушительный удар в лицо, но Черный Барс только скрипнул зубами и, обращаясь к тренеру, ровным голосом произнес:
— Убери его отсюда, уважаемый, очень тебя прошу. Я не хочу его убивать…
— Руки коротки, — снова встрял Глеб.
— Нет, целым он отсюда не уйдет, — с мрачным облегчением человека, осознавшего, что все его труды пошли насмарку, констатировал Дугоев. — Ты храбрый, да? — обратился он к Глебу. — Тогда выходи на ринг, покажи, что умеешь!
— Даже не подумаю, — хладнокровно возразил Слепой. — Меня попросили охранять тебя, а не калечить.
— Он еще и умный, — обращаясь к невидимой аудитории, сообщил дагестанец. — Он умеет создавать проблемы! Ничего, эту проблему мы сейчас решим. Вася, — обратился он к скучающему на опустевшем ринге здоровяку, — ты нам не поможешь? Только сильно не бей, прошу! Пусть уйдет на своих ногах, зачем нам его таскать, э?
— Не вопрос, — глубоким басом откликнулся белобрысый Вася и красноречиво хрустнул костяшками пальцев.
— Ну? — снова повернулся к Глебу Дугоев. — Даю последний шанс. У тебя седина в волосах, а у нас на Кавказе принято с уважением относиться к сединам. Извинись и ступай с миром, пока тебе не сделали больно!
Глеб с улыбкой повернулся к тренеру:
— А он у тебя ничего, задорный. Что скажешь, Ник-Ник?
Ник-Ник только пожал плечами, подтверждая лестное мнение Глеба о своей персоне, согласно которому был не только опытен и мудр, но еще и чертовски умен и проницателен.
— Смотри сам, — добавил он вслух. — Только имей в виду: удар он держит лучше всех, кого я знаю, а сам бьет, ну, прямо-таки наповал.
— Ничего, — самонадеянно объявил Сиверов, — я аккуратно. Не оставлять же твоего чемпиона без спарринг-партнера!
— Ай какой язык! — саркастически восхитился Дугоев. — Отсюда до Махачкалы достанет, клянусь, честное слово!
Глеб разулся, снял пиджак и — с особенным удовольствием — галстук. Он не стал сопротивляться, когда на него надели боксерский шлем и сунули в рот силиконовую каппу: эти аксессуары придавали ему еще более нелепый вид, чем прежде, а значит, работали на старательно создаваемый образ.
Здоровяк на ринге тоже взял в рот каппу — явно не потому, что опасался за свои зубы, а просто в силу присущей ему основательности во всем и приверженности установленным правилам и порядку.
— Готовы? — с печальным вздохом спросил взявший на себя роль рефери Ник-Ник. — Ну, тогда начинайте, что ли… Бокс!
