— Подай сюда.
Миклош выхватил листок с удивительным проворством. Епископ небрежно мазнул по нему взглядом и покривился в усмешке.
— Вижу, дело разрешается, баронесса. Знает ли герр инспектор, что ангел-хранитель носит фамилию Эттинген? Должно быть, это и было предметом вашего разговора с его высочеством?
Марго ухватилась за края ванны: отрицать бессмысленно, за кронпринцем велась слежка, и разговор в клозете Бургтеатра не мог остаться незамеченным.
«Не знаешь, что говорить — говори правду. Хотя бы ее часть».
— Мой брат арестован, — проговорила Марго, в напряжении наблюдая, как епископ вычищает сердцевину от семечек. — Я действительно просила его высочество об аудиенции. Он выслушал меня и согласился пересмотреть обвинения по делу Родиона.
— При этом, — подхватил епископ, — покушение оказалось куда более убедительным доводом, нежели моя протекция.
— Вы пришли арестовать меня? — бледнея, осведомилась Марго.
— Разве я похож на полицейского? — голос у его преосвященства безмятежный и вкрадчивый, глаза такие темные, что не разглядеть зрачков.
— Оставьте разговоры об аресте вашим друзьям из участка. Меня заботят преступления не тела, а духа. Гордыня и бесчестие, ересь и хула, нечистоплотность и вольнодумство. Как заботливый пастырь, я ищу заблудших овец и возвращаю их в стадо. Поэтому здесь.
— Я не нуждаюсь в проповедях.
— И совершенно напрасно. После смерти вашего мужа за вами приглядывали…
Марго замерла, справляясь с накатившим ознобом. Епископ заметил, и по его губам скользнула усмешка:
— Да, да, баронесса, приглядывали. И знаем, чем вы зарабатываете на жизнь: шантажом и бесстыдными сделками. Но сейчас речь идет не о шантаже, а о покушении на Божественное предназначение, на Спасителя, благодаря которому Авьенцы живут и процветают. Мне невыносимо думать, что я общаюсь с убийцей, столь миловидной, сколь и жестокосердной. Откуда у вас этот стилет? — епископ сощурился, разглядывая гравировку. — Ничто не остается безнаказанным… Это не девиз дома фон Штейгер.
— Нет, — прошептала Марго. — Это девиз моего отца…
— Он был славийцем, не так ли? Как его звали?
— Александр Зорев. Но зачем…
— Не в вашем положении сыпать вопросами, — прервал его преосвященство. — Вы должны быть благодарны, что барон фон Штейгер оплатил долги вашего отца. Да, да, я знаю и это. И знаю также, что ваш покойный муж сам задолжал имущество и дом.
— Кому? — Марго тревожно вскинула подбородок.
— Вы слышали о ложе «Рубедо»?
