И отступил в тень.
Марго выдохнула. Сердце колотилось болезненно и гулко. Родион подошел на негнущихся ногах, сказал по-славийски:
— Прости…
— Это правда? — спросила она на родном языке, заглядывая в его белое лицо. — То, в чем тебя обвиняют?
Родион упрямо молчал. Челка свисала на глаза — давно следовало постричь, только мальчишка не давался и все откладывал на потом, теперь-то обреют наголо, закроют до суда, сошлют на рудники или в шахты, и хорошо — не казнят.
Что же ты наделал, Родион?!
Наверное, сказала это вслух: мальчишка засопел, раздувая ноздри, но не плакал.
— Меня осудят, Рита?
— Если ты признаешь вину. Но ты ведь не признаешь?
Он снова промолчал. Упрямец, весь в отца. Да и Марго — того же поля ягода.
— Мне показали эти скверные стишки, — продолжила она, заглядывая в лицо брата и отчаянно пытаясь отыскать там зацепку. — Написано, соглашусь, талантливо. Но это писал не ты.
Молчание. Кадык подскакивал в худом горле, нижняя губа дрожала. Давай же, скажи правду!
— Отпечатано на машинке, а она — заперта в моем кабинете. Ключ всегда со мной.
— Я подобрал отмычку, — прошептал Родион, еще ниже опуская голову.
— На моей западают буквы А и В. Но слова здесь пропечатаны четко, без ошибок.
— Перепечатал в университете.
Марго захотелось схватить брата за плечи и потрясти.
— А бумага? — с нажимом спросила она. — Слишком дорогая для нас!
— Взял на кафедре.
— Неправда! В твоих тетрадях листы шероховатые и желтые!
— Эти я стащил у профессора, — голос Родиона упал до едва различимого шепота, лица теперь не разглядеть — лишь взмокшую черную макушку.
— Ты врешь! — закричала Марго, и мальчишка отпрянул, округлил глаза. — Признайся, что врешь!
Из испуганных глаза Родиона сделались колючими и злыми.
— Кого ты покрываешь?
Молчание.
— Кого?!
Марго наотмашь ударила по решетке, а хотелось — по этому бледному и молчаливому лицу. Глухой звон заложил уши, отдаваясь в теле легкой вибрацией. Родион вскинул голову и резко ответил:
— Какая разница, кто писал! Бумаги нашли у меня!
— Призывы к свержению власти?!
— И пусть! — теперь Родион тоже кричал, отступая обратно к топчану, к решетчатой тени, уже лизнувшей его ботинки. — Авьену нужны перемены! И все это знают!
— Дурак! Ты представляешь, что тебя ждет?
— Все равно! Дай мне возможность ответить за свои поступки!
Марго ударила по решетке снова. И снова! Только чтобы заглушить эти безумные слова, которыми глупый мальчишка собственноручно подписывал себе приговор!
Ее обняли за плечи.
