— Нужно проверить, нет ли чего запрещенного! — огрызался несчастный.
— Я тебе проверю! Заплати сначала — потом лапай!
— Не обращайте внимания, Маргарита, — сквозь зубы сцедил Вебер, протискиваясь к противоположным дверям. — Сегодня наши ребята нагрянули в салон на Шмерценгассе. Давно собирались проверить лицензию, а тут и случай подвернулся.
Марго сцепила зубы и пообещала себе, что поговорит с Родионом с глазу на глаз. Хорошенько поговорит, отобьет у мальца охоту просаживать заработанные сестрой гульдены на шлюх. Повзрослел или нет, но сидеть после разговора долго не сможет!
«Только бы выбрался живым», — вздохнулось и сразу же злость куда-то улетучилась.
Что же искали на Шмерценгассе?
Они, наконец, продрались сквозь толпу и вынырнули в коридор. Освещение тут было более приглушенным, дышалось легче. Марго распрямилась и поправила съехавшую набекрень шляпку.
— Что вы искали? — вслух повторила она.
Вебер оглянулся через плечо, аккуратно приглаженные усы дрогнули, но гвалт и суета остались позади, а дальше — лишь тусклые лампы и пустые клетки, в одной из которых — Марго чуяла взволнованным сердцем, — ждал ее маленький Родион.
— Судите сами, — тихо проговорил шеф-инспектор и вытащил сложенные вчетверо листок. — Образчик революционного творчества. Ознакомьтесь.
Марго развернула листок. Ее брови прыгнули, едва она прочла первые строки:
«Никаких забот не зная,
открестившись от проблем,
трон Ротбурга занимает
старый кайзер Эттинген…»
Стихи отпечатаны на хорошей пишущей машинке. Бумага плотная, не из дешевых. Слог — ядовитый, но легкий. Взгляд сам скользил по строчкам:
«Спуску не давал ни разу,
нрав крутой и грозный вид,
только издает указы
так, как Дьюла говорит!
У императрицы вовсе
поважнее есть дела:
неимущим выдать просит
то, что собрала казна.
В милосердие играя,
от реальности бежит,
потому и знать не знает,
что там Дьюла говорит!
На кронпринца рад бы ныне
понадеяться народ:
он бы Дьюлу взял за вымя,
только папа не дает.
Так без трона, без короны
в рюмку полную глядит,
только пишет фельетоны:
„Дьюла глупость говорит!“
Это, братцы, вам задача,
нерешенная пока:
как бы жизнь переиначить,
и прогнать бы дурака?
В жилах старого Авьена
революция кипит,
скоро грянут перемены.
И народ заговорит!»
У Марго пересохло во рту. Листок затрясся, и буквы — черные букашки, — посыпались под ноги. Или только тени играли со зрением злую шутку?
Она глубоко вздохнула и подняла глаза. В свете ламп лицо шеф-инспектора Вебера отливало в зелень.
