На гребне вала возвышалась довольно толстая зубчатая стена высотой около 15 футов, сложенная, как почти все постройки в Персии, из саманного кирпича с башнями на определенном расстоянии друг от друга и четырьмя массивными высокими башнями (бурджи) по углам из того же материала. Вдоль северной части стены находился Арк, т. е. цитадель, отделенная валом и рвом от внутренней части города.
Вплотную к городскому рву подходили сады и предместья, что облегчало проведение осадных работ. Персы могли бы овладеть городом первым же энергичным штурмом, ибо гарнизон был тогда малочисленным и без артиллерии, но из-за полнейшего невежества Хаджи в вопросах военного искусства, искусства осады и его путаных указаний все вышло наоборот.
Персидская армия продвигалась из Тегерана очень медленно, и Мохаммед-шах тешил себя надеждой, что тогдашний правитель Герата Камран-Мирза и его министр Яр Мухаммед-хан покорятся ему без боя. Поэтому он часто делал в пути длительные остановки, которые растянулись на четыре месяца, и появился у стен Герата лишь 11/23 ноября, расположив армию в 2 1/2 верстах от города.
Здесь Хаджи (первый министр) сразу же отдал свое первое "гениальное" распоряжение: он приказал блокировать лишь двое из пяти городских ворот, в то время как остальные трое оставались в течение трех месяцев открытыми, так что афганцы имели достаточно времени, чтобы обеспечить город продуктами и усилить гарнизон. Мирза Хаджи-Агасси оправдывал эту глупость тем, что хотел дать жителям (в основном персам-шиитам) возможность оставить город, чтобы они могли присоединиться к своим братьям по религии в лагере. Однако боязливое, угнетенное персидское население не тронулось с места, потому что энергичные, дикие афганцы никогда не позволили бы им покинуть город. Затем Хаджи приказал обстрелять одну из четырех угловых башен, Бурдж-Хакистер, потому что в свое время Надир-шах проник в город через такую башню. Однако сотни ядер, выпущенных наугад по башне, лишь застревали в ее глинистой массе, не нанося повреждений. О полнейшем невежестве персов в искусстве осады свидетельствовала, впрочем, и манера обстрела. Шах, например, приказывал произвести сегодня по башне или стенам 100 выстрелов, на другой день - 50 и т. д. После этого его величество, сопровождаемый большой свитой, отправлялся на возвышение, чтобы, как в спектакле (тамаша), наблюдать за обстрелом. Когда при ударах ядер о глиняные стены поднималась столбом пыль, вся свита в восторге громко восклицала: "Барек Аллах! Ой джан! Маш Аллах!" но никто из них не мог и не хотел понимать, что это была напрасная трата пороха и что таким способом ничего нельзя добиться.
