– Скажите, Андрей Михайлович, а как вы догадались, что это именно мой ключ?
– Ну как же, – улыбнулся он. – К нему прицеплен точно такой же брелок, как и кулон на вашей шее, милая Александра! Я, честно признаться, сразу обратил внимание на ваше украшение. Мне показалось, что я уже где-то видел этого льва, но где, вспомнить так и не смог.
Вот это да! Я ошеломлённо уставилась в чёрный экран монитора, откуда, ярко сверкая золотом, на меня смотрел мой талисман. Ещё один лев? На каких-то неизвестных мне ключах? Ну и сюрприз! Так, а что Серебряков сказал в конце?
– Вы раньше видели такого же льва?! Где, Андрей Михайлович? – сердце моё забилось сильнее.
Неужели я смогу хоть немного приоткрыть завесу этой тайны?
– Не помню, Саша. А что вас так взволновало?
– Нет-нет, ничего, – я взяла себя в руки. – Просто интересно. Обычное женское любопытство.
– Скажите же мне, что теперь делать с вашими ключами? Боюсь, что в ближайшее время оказии никакой не предвидится… Хотя нет, постойте, через несколько дней Раечка, наш гримёр, возвращается домой, я мог бы с ней передать…
– Не беспокойтесь, Андрей Михайлович, у меня есть запасные ключи, так что я уже дождусь вас.
– Как скажете, Александра, – вздохнул Серебряков.
Интересно, это был вздох облегчения, что не надо возиться с чужими проблемами, или вздох огорчения, что всё-таки придётся встречаться со мной? А может быть… Ох, Шурка, везде ты ищешь какой-то тайный смысл, не будь занудой!
– Что ж, тогда до свидания, Саша! Ещё раз прошу прощения за свою рассеянность!
– До свидания, Андрей Михайлович! Всё хорошо, не переживайте!
Я положила трубку и с отвращением посмотрела на остывший чай. Кажется, сейчас не помешало бы хлебнуть чего-нибудь погорячее и позабористей. Что происходит в моей жизни? Что происходит, черт возьми??!
– Саш, Наташку не видела? – в комнату заглянула Зинаида. – Ой, Саш, с тобой всё в порядке? У тебя сейчас такое лицо…
– Всё отлично, Зинуль, – я отхлебнула из чашки. – А Наташка с Мариной в кафе спустились.
– А меня почему не позвали? – огорчилась Зина. – Я с собой сегодня ничего не брала.
– Хочешь, бутерброд дам? – подвинула я к ней тарелку. – Мне всё равно много есть вредно.
– Хочу! – обрадовалась Зинка. – А я тебя точно не объем?
– Чем меньше я буду трескать, тем меньше будет трещать моя одежда по швам, – выдала я с умным выражением лица.
– А я наоборот – никак поправиться не могу! – пожаловалась она, беря в руки толстый ломоть хлеба. – Всё ем и ем, а куда всё это девается – непонятно. Мама говорит, она тоже такой была, пока меня не родила. Что же мне теперь, замужества ждать?
