Выскочив из автобуса в самый пик разгоревшейся ссоры, я, с облегчением вдохнув свежий октябрьский воздух, побежала по Чудовскому переулку. Дом был уже недалеко.
– Санёк, это судьба! – с таким возгласом, выскочив из соседней улочки, со мной столкнулся Митька. – Я только что о тебе думал!
– Так дипломатично меня дурой ещё никто не называл, – улыбнулась я.
– Дурой? – выгнул брови он. – Я тебя не понял.
– Проснись, Шапкин! Дурака вспомнишь – он и появится, есть такая поговорка.
– Романтичная ты, Ковалёва, – усмехнулся Митька. – Но я и правда о тебе думал, дорогая! Всю ночь!
– Да что ты говоришь! – я кокетливо перекинула свой жёлтый шёлковый шарфик на другое плечо. – Какая неслыханная честь для меня! За мыслями о прекрасной Ковалёвой тебе не удалось и глаза сомкнуть?
– Не ёрничай, Шурка, тебе не идёт.
– А так? – я закрыла жёлтой тканью пол-лица, оставив торчать только свои глаза, которыми тут же поморгала хорошенько. – Так идёт?
– Тьфу, женщины, ну что с вами говорить! – хмыкнул Митька и достал из кармана пачку сигарет. Мы вошли в наш двор. – Лучше посмолю немного. Ты постоишь со мной, Ковалёва?
– Только недолго, Мить, – я закрыла за собой калитку.
До начала рабочего дня оставалось ещё минут пятнадцать, вполне можно позволить себе немного расслабиться.
– Интересно, что тут было раньше? – Митька прислонился спиной к каменному постаменту и щёлкнул зажигалкой. – Если исходить из общей архитектурной концепции дома, здесь должны были стоять какие-нибудь львы. Грозные стражи замка.
– Ты угадал, – я взобралась на соседний пьедестал. – Именно львы тут и стояли. Точнее, сидели. Или лежали. Марь Семённа сказала, что их увезли куда-то после смерти Лебедева – архитектора и первого хозяина этого дома, и с тех пор никто об их судьбе не знает. Я думаю, уже никогда и не узнает.
– Жаль, – Митька затянулся. – С ними домик был бы живее.
– Да, – вздохнула я. – Но где их теперь найдёшь…
– В этой жизни возможно всё, Ковалёва! – глубокомысленно изрёк Шапкин, пустив колечко дыма вверх. – Было бы желание.
– У меня оно есть, но что это меняет? – я погладила рукой шершавый камень, подумав про себя, что и правда хотела бы вернуть Дому его потерянных обитателей, но как это сделать?
– Это меняет всё! – Митька посмотрел мне в глаза. – Если желание искреннее и сильное, конечно!
– Слушай, Шапкин, а ведь это мысль! – я загорелась. – Мы ведь на самом деле можем попробовать! Между прочим, у нас и фотки старые имеются, на которых эти самые зверюшки ещё сидят на своих местах. Я вчера среди фотографий Вольского что-то такое видела вроде бы.
