Правда, позже у нее хватило женской мудрости и такта, чтобы исправить эту чуть было не ставшую роковой оплошность. Шлиман ее боготворил, а Дмитрий… Черт подери! Если бы не дикая ревность старика, который увядал, в то время как его жена продолжала хорошеть, если бы не эти ученые штафирки Стефани и Шульце с их деньгами и поручениями… Да что там! Если бы судьба дала Дмитрию еще хотя бы пару месяцев рядом с Софьей, он бы добился своего — так же, как добивался всегда. Но упускать такой случай, как этот, было нельзя. На свете миллионы Софий, а клад Приама — один…
Мелкая черноморская волна тихо плескалась в облупленный борт, над морем клубился густой, как молоко, туман. Он приятно холодил сочащуюся кровью рану. Дмитрий чувствовал страшную усталость — сказывалось напряжение последних дней, усугубившееся этой нежданной схваткой в предрассветной мгле.
— Крепче вяжи, — нашаривая в кармане фосфорные спички, сказал он Кузьмичу, вовсе не нуждавшемуся в подобных наставлениях, и, прислонившись здоровым плечом к мачте, на мгновение прикрыл усталые, будто засыпанные горячим песком глаза.
Когда он снова поднял тяжелые веки, вместо туманной морской дали его взору предстала грязная, вся в каких-то потеках и наростах, бетонная стена, тускло освещенная лучом карманного фонарика. Дощатая палуба исчезла, сменившись грязным земляным полом, вместо звездного неба над головой тяжело нависла корявая, с неровными стыками, бетонная плита.
«Что за черт? Уснул я, что ли?» — подумал он, протирая грязным кулаком слипающиеся глаза.
Он почесал затылок. Конечно, это был сон, но какой-то уж очень яркий, изобилующий подробностями и мелкими деталями, о которых он, Дмитрий Крестовский, до сих пор даже не подозревал. Он имел лишь самое общее и приблизительное представление о том, что такое фелюга. Или этот морской кольт… Оружие Дмитрий не любил и не особенно разбирался в нем — умел отличить пистолет от автомата, а охотничью двустволку от противотанковой пушки, и ладно. Но этот кольт — вороненый, с латунными вставками — до сих пор стоял перед его внутренним взором. И ведь не просто кольт, а именно морской, то есть выпускавшийся специально для американских флотских офицеров… Откуда, елки-палки, он мог это узнать? Мало того, Дмитрий сейчас, не раздумывая, взялся бы разобрать этот кольт на части и снова собрать…
Дмитрий вяло порылся в сумке, достал термос и, свинтив колпачок, прямо из горлышка нехотя хлебнул остывшего кофе. Ему подумалось, что это был вовсе не сон, а нечто вроде послания. Беспокойный дух предка, Дмитрия Аполлоновича, наверное, до сих пор бродил в этих тоннелях, охраняя сокровище. Небось обрадовался, бродяга, встретив тут родственника, и решил поделиться воспоминаниями…
