— Интересное кино, — пробормотал Сиверов.
— Продолжайте, пожалуйста, Ирина Константиновна, — попросил генерал.
— История участия Дмитрия Аполлоновича Крестовского в раскопках не совсем ясна, — снова заговорила Ирина. — Как, впрочем, и история самих раскопок, которая выглядит довольно запутанной и противоречивой. Это ставится в вину самому Шлиману, который не особо утруждал себя ведением документации. К тому же общеизвестно, что так называемый «клад Приама», обнаруженный в тысяча восемьсот семьдесят третьем году, он фактически украл у турецкого правительства. Его жена, гречанка Софья, вывезла золото в корзинах с овощами прямо на глазах у турецких таможенников.
— Какие были времена! — мечтательно произнес Сиверов.
— Времена меняются медленно, как и люди, — сказала Ирина Глебу. — Помимо всего прочего, Генрих Шлиман был удачливым дельцом, способным сделать деньги из чего угодно. Во время Крымской войны он нажил громадный капитал, поставляя русской армии по завышенным ценам сапоги на картонной подошве, мундиры из скверного сукна, протекающие фляги и прочую, с позволения сказать, амуницию. Так что, будучи «Колумбом археологии», он в то же время оставался мошенником. Вообще, мнение о том, что никакого «клада Приама» Шлиман не находил, высказывалось неоднократно, — продолжала Ирина. — Его высказывают и теперь, основываясь на некоторых, мягко говоря, странных фактах. Например, именно Шлиман намеренно внес путаницу в сведения о месте, обстоятельствах и времени находки клада. Далее, известно, что в то время он вел активные переговоры с турецкими ювелирами — по его собственному утверждению, он намеревался сделать копии найденных им античных украшений. Это позволило некоторым ученым считать его находку грандиозной мистификацией. Лично я в это не верю, тем более что уже в семьдесят пятом году Шлиман начал настойчиво предлагать «клад Приама» России. Именно в России он стал купцом первой гильдии и миллионером, прибыв туда простым представителем голландской торговой фирмы. Он писал русскому археологу Богушевскому, прося его о содействии. В обмен на свой воистину неоценимый дар Шлиман рассчитывал получить от русского правительства пятьдесят тысяч фунтов стерлингов…
— Пятьдесят тысяч тогдашних фунтов! — вставил неугомонный Сиверов. — Ого!
— Восемь тысяч семьсот изделий из золота, — сказала Андронова. — Античных изделий. Второе тысячелетие до нашей эры.
— Ого, — с уважением отозвался Глеб. — И что?..
