Дмитрий Аполлонович писал о без малого десяти фунтах золота и драгоценных камней, причем это было не просто золото, не слитки и не лом, а старинные, да что там — древние украшения, за любое из которых коллекционеры всего мира порвали бы друг друга голыми руками.
Он часами блуждал в подземных лабиринтах, раз за разом возвращаясь на одно и то же место. Привыкал, осваивался и понемногу вырабатывал методу. Он учился находить и взламывать потайные железные дверцы и решетки, что перегораживали проходы в старые, никем не используемые части подземелий, он исследовал люки, проломы и провалы, опускаясь все глубже в сырые недра. Он простукивал стены и пробовал их на прочность, нанося по ним молодецкие удары кувалдой; иногда кирпичные перегородки рушились под его ударами, открывая таинственные темные коридоры и залы. Он исследовал их — как правило, безрезультатно, но надежды не терял.
Порой ему удавалось отыскать в дальних, заброшенных уголках этого лабиринта описанные предком приметы. Тогда он ликовал, понимая, что находится на правильном пути, и с удвоенной энергией продолжал поиски.
Время от времени, идя извилистыми коридорами и распугивая крупных крыс, которые не очень-то спешили посторониться, Дмитрий гадал, откуда у лишенного наследства и офицерского жалованья предка вдруг взялись какие-то несметные сокровища и, главное, почему он ими не воспользовался.
Дмитрий шел подземным коридором, ощупывая лучом фонарика стены и пол. В руке у него был длинный проволочный крючок, вроде тех, которыми вскрывают канализационные люки, за спиной в самодельной ременной петле висела, тяжело поддавая в поясницу, купленная в магазине хозяйственных товаров кувалда. На бедре болталась тощая сумка с флягой и парой бутербродов, правый карман куртки оттягивал пневматический пистолет — точная копия девятимиллиметрового полицейского «вальтера»; закуривая, Дмитрий пристраивал крючок под мышку, чтобы освободить руку, а когда на пути встречалась особенно наглая крыса, снова им вооружался, норовя наподдать хвостатой твари, как клюшкой по шайбе. Иногда это ему удавалось, иногда нет; порой, унюхав характерный запашок сочащегося из какой-нибудь трубы газа, он поспешно гасил сигарету и менял направление поисков: там, где лежали газовые трубы, искать ему было нечего.
Очередной поворот привел его в тупик. Стена здесь была сложена из здоровенных бетонных блоков, таких мощных и несокрушимых, что Дмитрию и в голову не пришло пробовать их кувалдой. Под стеной на корявом бетонном полу лежала горка какого-то неопределенного мусора. Наученный опытом, он осторожно поддел торчащую из этой груды заскорузлую тряпку своим крючком. Налипший на тряпку мусор сплошной массой с негромким шорохом поехал по полу, открыв вмурованное в бетон массивное железное кольцо и ржавый чугунный блин крышки. Это был люк — еще один люк, который следовало проверить.
