— М-да? — с сомнением переспросил Злой.
Впрочем, других вариантов у них, пожалуй, не было, а в предложении Медведя имелся некоторый резон. Медведь был мастером по части выбивания информации; единственное, чего он не умел, это правильно сформулировать вопрос, для этого ему требовался напарник. Зато никто другой не мог так быстро сломить сопротивление допрашиваемого и добиться от него полного, исчерпывающего ответа. Медведю не нужно было мудрить, прибегая к помощи раскаленных утюгов и иголок под ногтями; как правило, он обходился одними кулаками, которыми пользовался с особым искусством.
Злой еще раз быстренько прокрутил в уме все варианты развития событий, но вывод остался прежним: другого способа добраться до тайника Крестовского у них не было. Инструктируя их перед этим заданием, Солоницын особо подчеркнул, что работу необходимо выполнить с первого раза, потому что второго может просто не быть.
Места согласно нехитрому боевому расписанию были заняты, и напарники замерли в сыром и мрачном безмолвии подземного коридора с пистолетами и мощными электрическими фонарями наготове, неподвижные, как скульптурные изваяния.
* * *
Тайник казался нетронутым. Прежде чем поднять тщательно присыпанную мусором и пылью каменную плиту в полу, под которой тот располагался, Дмитрий Крестовский огляделся и прислушался. Но вокруг было тихо — даже шум метро сюда не долетал — и темно, как в могиле.
Разумеется, ощущение, что за ним кто-то следит, было плодом фантазии, результатом чрезмерного нервного напряжения последних дней. Он так долго боялся, что его кто-нибудь выследит, что таинственные преследователи наконец начали мерещиться ему на каждом шагу. Но на деле здесь, конечно же, никого не было. Если бы за ним по пятам кто-то шел, он бы обязательно заметил свет фонаря у себя за спиной, услышал бы шаги…
И вообще, Гронский твердо обещал ему разобраться с теми, кто за ним следил. Его люди наверняка не пустили бы этих таинственных злоумышленников вслед за Дмитрием в подземелье.
Плохо, конечно, что эта двойная слежка приведет охранников господина банкира ко входу в катакомбы. Гронский живо смекнет, откуда у Дмитрия золото. А впрочем, какая разница? И так ясно, что клад с золотыми украшениями времен Париса и Елены Прекрасной Крестовский нашел не в ячейке автоматических камер хранения на Ярославском вокзале и не у себя в ванной. Незаметно проследить за человеком под землей, где нет толпы, в которой можно затеряться, где без фонаря даже в полдень ни черта не видно, где каждый звук разносится чуть ли не на километр и кажется громким, как выстрел, невозможно — в этом Дмитрий был твердо уверен. А раз так, то и бояться нечего. Бояться надо там, наверху, — бояться всех подряд, и в первую очередь улыбчивого господина Гронского. А здесь, под землей, наверное, единственное место, где можно чувствовать себя в полной безопасности.
