Он стал вспоминать вещи, о которых почти забыл, — такие, как брошь с камеей из сердолика, которая была на ней в день их первой встречи, или крошечную родинку на её левом плече, которую Алвингтон заметил, когда на ней было платье с необычайно глубоким декольте. Он вспомнил и то совсем простое платье бледно-зелёного цвета, которое так очаровательно струилось, подчёркивая её стройную фигуру в то утро, когда он бросился прочь, сказав лишь краткое «Прощай», чтобы никогда больше не увидеть ее вновь…
Никогда, думал он про себя, его память не была столь ясной, как сейчас. Несомненно, доктор ошибается в том, что Алвингтон теряет умственные способности. Совершенно невозможно было представить, что он смертельно болен, если он может с такой лёгкостью и ясностью обращаться к своим воспоминаниям об Элспет.
Сейчас перед его мысленным взором последовательно проходил каждый день их семимесячной помолвки, которая могла завершиться удачным браком, если бы не её склонность причинять ему ничем не обоснованные обиды, и его собственный буйный характер в сочетании с отсутствием тактики примирения во время их решающей ссоры. Каким близким и мучительным всё это казалось теперь. Он удивлялся тому, как пагубный промысел привел к расставанию с Элспет и затем отправил его на тщетные поиски её лица, затерявшегося среди множества иллюзорных лиц на всю оставшуюся часть жизни…
Он пытался, но не мог вспомнить других женщин — лишь мысли о том, как он изредка мечтал, чтобы они походили на Элспет. Другие могут считать его донжуаном, но сам он полагал себя безнадёжным сентименталистом, если можно так сказать.
«Что это за звук? — удивился он. — Кто-то открыл дверь в комнату? Должно быть это медсестра, потому что никто больше не приходит сюда в это время по вечерам».
Медсестра была приятной девушкой, впрочем, совсем не похожей на Элспет. Он попытался повернуться на постели, чтобы посмотреть на медсестру и, благодаря титаническому усилию, несоизмеримому с результатом, это ему удалось.
Однако это была не медсестра, потому что та девушка всегда была одета в безупречную белую униформу, соответствующую её профессии, тогда как на вошедшей в палату женщине было лёгкое бледно-зёленое платье цвета морской волны. Он не мог увидеть её лицо; она стояла спиной к кровати; но в этом платье ему чудилось что-то странно знакомое, что-то, чего он не мог поначалу вспомнить. Затем, с явственным потрясением, он осознал, что оно похоже на то платье, которое было на Элспет в день их ссоры — то самое платье, которое он так недавно представлял себе. В наши дни никто уже не носил платья такой длины и такого фасона.
