Эта особенность развития искусства обусловлена общей враждебностью буржуазного уклада искусству и эстетической стороне жизни вообще. Действительно, по мере утверждения капиталистического строя все более выяснялось, что «существование господствующего класса с каждым днем становится все большим препятствием развитию производительной силы промышленности и точно так же — развитию науки, искусства, а в особенности культурных форм общения» [1]. Не случайно Карл Маркс еще в 60-х гг. заметил, что «капиталистическое производство враждебно известным отраслям духовного производства, например искусству и поэзии» [2].
Чем же определяется и в чем выражается относительная в 19 в., а затем в период империализма абсолютная враждебность капитализма художественному прогрессу? Она порождена коренными противоречиями, присущими капиталистическим производственным и общественным отношениям. В капиталистическом обществе все чувственно-конкретное богатство деятельности человека выступает как предмет купли-продажи. Поэтому искусство интересует буржуа либо как выгодное вложение средств в коллекционирование, либо как предмет роскоши. В той мере, в какой буржуа выступает как основной потребитель искусства, как законодатель вкусов, он навязывает художнику и свое убогое понимание искусства. Глубочайшую характеристику положения искусства в капиталистическом обществе мы находим в статье В. И. Ленина «Партийная организация и партийная литература»: «Свободны ли вы от вашего буржуазного издателя, господин писатель? от вашей буржуазной публики, которая требует от вас порнографии в рамках [романах] и картинах, проституции в виде «дополнения» к «святому» сценическому искусству? ...Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания» [3].
Само развитие массового машинного производства, предмет гордости апологетов капитализма, с его обезличенным производством не на реального потребителя, а на рынок влечет за собой подавление творческого, эстетического начала в труде пролетария, прикованного, как каторжник к веслу галеры, к обслуживаемой им машине и ко всему механизму капиталистического производства.
При капитализме личность человека оказывалась лишенной какой бы то ни было возможности для гармонического, всестороннего развития и удовлетворения своих способностей и потребностей. Эта однобокость развития человеческой личности, безусловно, лишала искусство одной из существенных предпосылок его расцвета. И это касается не только и даже не столько представителей эксплуатируемых масс, но и представителей самого буржуазного класса. Из-за прозаической и торгашеской сути его деятельности характер буржуа утрачивает даже те черты относительной яркости, гармонической всесторонности развития, которые были присущи горожанину эпохи Возрождения или в далеком прошлом гражданину древнегреческого города-государства эпохи его расцвета. Конечно, капитализм был не в силах подавить растущее осознание пролетарием того, что именно он есть создатель всех ценностей общества. И это гордое сознание своей истинной роли в обществе и осознание нестерпимости своего социального положения, постепенно пробуждающееся у рабочего, делает его, вопреки бесчеловечной эксплуатации, подлинно полноценным человеком по сравнению с буржуа.
