Дефне проспала не более трех часов, и когда бабушка спустилась на кухню, она уже сидела за столом, мужественно пытаясь влить в себя чашку чая. Ранние завтраки ее никогда не соблазняли, желудок просыпался намного позднее хозяйки, которая, как правило, голодной уходила на лекции и только во время перерыва, около одиннадцати часов покупала в студенческом кафетерии бутылку воды и семит. Худенькая, с фарфоровой, почти прозрачной кожей девушка слыла малоежкой и казалась моложе своих лет, а ведь ей недавно исполнился двадцать один год.
— О, Аллах, внучка, ты уже встала.. А спала ли вообще? — Тюркан остановилась на пороге в проеме кухни с подозрением глядя на Дефне.
— Немного... Да, не переживай ты так, бабушка, в самолете отосплюсь. — беззаботно ответила она и подкрепила свои слова, махнув рукой.
— В самолете, в самолете... Как же... Там чужих людей вокруг полно. — ворчала женщина. — Заснешь и не заметишь, как кошелек вытащат.
Внучка прыснула. — Бабушка, ну не ворчи, у меня все деньги на карточке. А ее я держу в нагрудном кармашке. — и она похлопала себя по груди.
— Ага, вот еще моду взяли с этими карточками ходить. Ну, и где в ней деньги видны? Несерьезно как-то, кошелек открываешь, а там пусто, только эта картонка лежит. Не понимаю... — Тюркан махнула рукой и подошла к плите. — Не видела, брат проснулся?
Дефне отрицательно помотала головой.
— Я вчера со всеми простилась... Зачем им вставать так рано? Сердару на работу к восьми, а Пчелка болеет. Кстати, купи ты ей нормальное лекарство, твои домашние травы что-то не помогают в этот раз.
— А твоя химия значит помогает? Испокон веков мы травами лечились. Бабка моя и мать всякой траве назначение знали. Да и тебе не худо бы этому научиться. — бабушка воинственно прищурила глаза и присела за стол рядом с девушкой. — Вот через год ученье свое закончишь и замуж выйдешь, детишки пойдут... А обручиться и сейчас можно, что зря время тянуть?
Дефне поняла, что Тюркан села на любимый конек, а она была не в том настроении, чтобы слушать ее розовые мечты, не вызывавшие ничего, кроме скуки, поэтому девушка демонстративно взглянула на часы, подаренные отцом на последний день рождения, и испуганно вскочила, изображая спешку. Наклонилась и запечатлела на морщинистой щеке звонкий поцелуй, рассмеялась и помчалась наверх, успев крикнуть:
— Извини, опаздываю...
— Просто непоседа... — женщина вздохнула, её лицо осветилось улыбкой и, с любовью глядя вслед внучке, она прошептала: — Ну подожди, найдется и на тебя жених. Посмотрю я тогда, как ты запоешь...
