– И правда нет, – подтвердила Бетти. – Я же там была. Ничего нет, только коряги какие-то.
– Коряги?
– Ну, я спотыкалась о какие-то коряги, когда бежала за нитью. По лесной тропинке.
Рубашечник как-то странно на нее посмотрел.
– В сердце Теней нет леса. И тропинок нет, и коряг. Там есть только Ткачиха.
– То есть я… – Бетти осеклась и прикрыла рот ладонью.
Вот это да. Выходит, она не только видела Ткачиху, но и трогала ее ладонью, и бегала по ней. И осталась жива. Пока – еще даже самой собой. И намерена такой оставаться и впредь, чтобы дожить до старости живой и невредимой.
Рубашеник понимающе усмехнулся.
– Да, бывает ведь. Не стоит думать о таких вещах. Лучше послушай меня. Пройти Холмы – это еще не все. Выйти из Теней около Старой Церкви. Но Старая Церковь стоит на отшибе, и никто не знает, как к ней приблизиться. По крайней мере, я еще не встретил ни одного такого человека.
– Может быть, нам повезет и мы сумеем найти проводника? – с надеждой спросила Бетти. – Ведь вы же сказали, что не единственный, кто искал выход. Значит, существуют и другие Сплетенные! Нам надо отыскать кого-то из них в Холмах.
– А ты помнишь, что я сказал про Охотников?
– Помню, но мне, как вы видите, нечего терять! Поэтому давайте поспешим в Холмы. Рубашечник, пожалуйста. А вдруг наступит ночь и в Холмах будет темно?
– Темно не будет, – заверил он и поднялся с земли. – Темно только в сердце Теней, в остальных местах лишь туман и сумерки. Но если ты просишь, давай поторопимся.
– Рубашечник, а откуда вы сами узнали про Старую Церковь?
Он повернулся к Бетти и удивленно поднял брови.
– Из старинных баллад, конечно же. Откуда же еще можно что-то узнать?
Следующую часть пути Бетти потратила на то, чтобы выспросить у Рубашечника все про старинные баллады. К ее удивлению, Рубашечник только отмахивался своими длинными руками и наотрез отказывался об этом говорить.
– Это хотя бы баллады из реального мира или из Теней? – настаивала Бетти.
– Оставь такие вопросы, – рассмеялся Рубашечник, но Бетти наседала на него и в буквальном смысле не давала прохода.
Наконец он сдался:
– Ладно, я расскажу тебе, но сам знаю не очень много. Эти баллады… Они, конечно, принадлежат этому месту. Но в той же мере – и твоему миру, который ты называешь «реальным».
– Я называю?..
– Ну конечно. Ведь все относительно. Ты живешь в своем городе, в доме с родителями, ходишь в школу, и для тебя это – реальность, а Тени… Тени – это другой мир, страшный сон, из которого не терпится сбежать, ведь так? Не возражай мне, Бетти. Я вижу ответ в твоих глазах, – улыбка сошла с лица Рубашечника, отчего шрамы вокруг губ стали куда заметнее. – А для меня вот реальность – это Лес, Холмы и Старая Церковь, и я брожу тут в поисках своей памяти и жизни. Видишь, какие мы разные, Бетти Бойл?
