Все во мне содрогнулось, удушливая волна страха сжала горло, подкатила к сердцу. Как же так?!
Алеша растерянно оглянулся на меня. В его глазах тоже была боль и, что самое страшное, знание того, что все уже решено, что это вновь введенное условие уже ничего не меняет в задаче, только боль будет неизмеримо большей. Но жители Земли привыкли к боли, к боли во имя и боли просто так... Особенно - женщины.
Алеша бессильно опустился рядом со мной на траву, погладил мои волосы. Мы оба смотрели вверх. На чуть посветлевшем небе, выстроившись клином, как птицы, плыли облака, ориентируясь на желтый маяк луны. Мне показалось, что Алешины губы беззвучно шевелятся, как будто в молитве, обращенной неведомо к кому. Страх продолжал переполнять меня, но мне хотелось только одного удержать его в себе, не дать перелиться в Алешу, чтобы не сделать ему еще труднее. Ведь боль мужчин проистекает из страха любимых женщин, и легче обоим, если страх удается спрятать.
Алеша усадил меня рядом с собой, он угадал мои мысли (а голос, наверное, тоже их чувствовал и не мешал нам) и, заглядывая мне в лицо - его взгляд уже был запоминающим! - сказал:
- Вот так, малыш, я должен лететь.
Господи, я дорого бы дала, если бы в тот момент могла разреветься, сбросить это ощущение неизбежности и жгучее желание воспротивиться, разорвать цепи долга, разлучающего нас, превращающего нашу любовь в каторжницу, обреченную и не смеющую надеяться на помилование... Но нет, я была суха и тверда, как камень, как русло высохшей реки в пустыне, и только в груди билась неистовая мольба, которую я все равно бы не высказала. Это продолжалось какие-то секунды, а мне показалось - вечность, и эта вечность подарила мне порыв отчаяния и надежды. Я вскочила, я подошла почти вплотную к упругой стене света, я хотела бы увидеть его глаза, не думая о том, что их, вполне возможно, и нет.
- Вы сказали о благе нашей цивилизации, о том, что хотите причинить меньший ущерб, выбираете меньшее зло, но так ли это? Подумайте, вы забираете у Земли ученого, талантливого ученого, которому суждено совершить многие и многие открытия, принести огромную пользу человечеству. Почему должен лететь он, а не я? Почему вы решили без меня, почему? - Дальше кончилась логика и началась истерика, только без слез. - Слышите, вы, я совершенно бездарна, я не нужна здесь, и это я должна лететь, оставьте Алешу Земле, оставьте!
Наверное, тут я потеряла сознание, потому что очнулась на руках у Алеши и только смутно вспоминала, как билась в тяжком припадке боли и бессилия.
