Только, как это сделать? Кругом сотни глаз. А девочки не упустят случая подколоть: «Что, собралась на свиданку или Мурлыка не смог?» В лагере развлечений не много.
Зюзя заметил внимание и показал средний палец. Что-то сказал пацанам, сунул палец за щёку и рассмеялся. Ребята стали подмигивать, а я покраснела. Не выдержав, показала им два средних пальца.
Душа ушла в пятки от страха. Я понимала — они не простят, слишком много в столовой глаз.
Над столами повисла тягучая тишина. Зюзя медленно встал — тишину разорвал противный протяжный звук, ножки тяжёлого табурета царапали грязный бетонный пол. Поманил меня пальцем. Крикнул:
— Если я подойду, пожалеешь!
Я осталась сидеть.
— Ну, хорошо! Ты сделала выбор! — он зашагал по проходу.
Все уставились на меня, ожидая развязки. Будет о чём поболтать вечерком!
А я искала глазами взрослых — понимая, что мне они не помогут. Если не получу сейчас, поймают потом.
Страх проходил.
Надо смириться. Не станет же он меня убивать, в интернате такого ещё не бывало. Даст подзатыльник, ткнёт носом в тарелку. Подумаешь!
Зюзя был уже рядом. Вика и Света заискивающе захихикали.
Дуры! Будто их кто-то тронет! Иногда мне казалось, что на дно жизни попадают не зря.
Ни слова не говоря, Зюзя схватил табурет за железную ножку. Размахнулся…
Время застыло. В мельчайших подробностях я видела сколы на лаке дощечек, царапинки на болтах. Видела угол занесённого над моей головой табурета. Убийств раньше в лагере не было, но всё происходит когда-нибудь в первый раз.
Табурет приближался, а я не могла шевельнуться.
Вдруг Зюзя слегка покачнулся, и табурет изменил направление движения. Прошёл у виска, врезался в стол и свалился в проход. Полетели осколки посуды, забренчали упавшие ложки. Я инстинктивно зажмурилась.
— Мику не трожь!
Я открыла глаза.
Зюзя стоял на коленях, уткнувшись в Светины бёдра. Над ним возвышался Мурлыка.
Он меня спас! Спас жизнь!
Всем и всегда на меня было плевать. И вдруг, теперь…
Меня охватило новое странное чувство. Грудь и живот заполнило тёплое облако.
Зюзя поднялся, пихнув Свету в грудь и сказав: «Отвали!» Повернулся к Мурлыке.
— Не твоё дело! Не лезь!
На лице у Мурлыки не было страха.
— Мика мой друг. Я за неё умру. И убью… — он процедил последнее слово сквозь зубы.
Зюзя взглянул на меня, как бы решая, стою ли я его беспокойства. Я с удивлением увидела страх в его чёрных глазах.
Но почему? Он трус от природы или знает, что Мурлыка не врёт?
Остальные мальчишки не спешили лезть в сомнительную заварушку, понимая, что рейтинг опустится независимо от исхода.
