Дни напролёт я копался в себе. Открывались новые и новые блоки, а код не давался. Попробуй пойми, для чего в тебя встроен тот или иной оператор!
Зато (вот ирония!), я получил сверхспособность. Теперь я видел код электронных устройств, и мог изменять его на лету. Включались ноутбуки, открывались замки, светофоры меняли цвет. Не влезал я лишь в камеры и коробки — знал, что нельзя.
Жажда мучила. С каждым днём всё сильнее хотелось кровавого свежего мяса. Терпеть помогала любовь, встречи с Юкой.
Но, в один из вечеров я попробовал выйти, а замок меня не пустил.
— Будешь выходить с моего разрешения. Дверь теперь пропускает только меня. Твои электронные штучки, разные там деблокираторы, я отобрал.
Я обернулся. Рот Нура растянулся в улыбке.
Показывает клыки. Жест торможения агрессии. Значит, не хочет ругаться. И я не хочу. Но, мне нужно к любимой!
— Ну-у-р… Почему-у… — я тоже ему улыбнулся. Отвернул голову в сторону, сжался, всем видом изобразив подчинение.
— Считаешь меня дураком?
Я не знал, как относится к брату, но дураком его не считал. О чем прямо ему и сказал.
Нур усмехнулся.
— Думаешь, я ничего не вижу? Смотришь целые дни в потолок, а по вечерам убегаешь. Куда? — он вздохнул. — Дин, я тебе зла не желаю. Ты уже взрослый. Скажешь, в какую девчонку влюбился — пущу.
— Я не…
Он перебил.
— Я у себя. Заходи, как созреешь для разговора, — сверкнув на прощание глазами, Нур удалился.
Вот и всё. На окошках — решётки. Замок… Я открою его без проблем, но что будет потом?
Во-первых, брат догадается о моих сверспособностях. Хотя… Мало ли, как я открыл! Что-нибудь можно наврать.
А во-вторых… Во-вторых, Нур меня просто убъёт, и его никто не осудит. Неподчинение старшему брату — дерзость неслыханная. Нура поддержит любой: «Таких надо уничтожать, чтоб не распространялась зараза!»
Да. Нур меня непременно убьёт.
Как же он догадался? И, что он знает?
Может, совсем ничего. В нашей Стае девчонок полно.
А если следил? Что, если брат ходил за мной по пятам? Нур — опытный следопыт, я его никогда не замечу!
Нет. Я ведь трясусь перед запертой дверью, раздираемый жаждой встречи и страхом. А если бы брат что-то знал, я уже был бы мёртв.
Вспомнилась крыша, свобода, ветер и девичий смех. Сразу со всех сторон навалились стены — замызганные и подранные, в лохмотьях обоев. Запахи — резкие, мерзкие запахи Человеческого жилья: чай и еда, пыль и плесень, моча… А на свободе пахло лишь холодом, звёздами, и немножечко мамой — от Юки.
