Детская оказалась просторным залом. Застелены две кровати в дальнем углу, там же свисала с потолка боксёрская груша. На блестящем лакированном полу две беговые дорожки. У входа небольшое пространство, где были разбросаны детские игрушки: машины на пультах управления, пистолеты, мячи и разорванные в клочья куклы.
Я смело прошла в другую сторону, где располагались две парты, они очень удобны для детей, столешницы имеют наклон, а стулья поддерживают осанку. И письменный стол у окна, на котором лежали в стопочке тетради и учебники.
— Садитесь ребята, будем знакомиться, — я уложила на стол свой портфель.
— У меня бабка моднее одевалась, — сказал Егор, не собираясь выполнять мою просьбу. — Что-то в твоём гардеробе лишнее.
— Мальчики, — с натянутой улыбкой начала я. — Учиться придётся, если не я, появится другой учитель. Давайте подружимся и попробуем начать наше общение.
— Ничё так, пахнет вкусно, — продолжал Егор, разглядывая меня с ног до головы.
Я подтянула пальчики ног и чуть присела, спрятав колготки под юбкой. Пригладила волосы, что выбились из хвоста, поправила очки. Сложный контингент стоял передо мной. Если это сироты с психической травмой, то я могу не справиться.
— Юбка лишняя, — заявил Георгий.
— Надо снять, — решил Егор. — Снимай!
Я ухватилась за свой портфель, ощутив физически опасность, что исходила от близнецов. В этом доме я работать не буду!
Стоп.
Это непрофессионально. Передо мной дети. Как бы они себя не вели, с ними можно вести диалог. Я, конечно, побоялась спросить, нет ли у мальчиков справки от психиатра или невролога. Но бежать, поджав хвост, нельзя.
— В следующий раз я приду в брюках, — я ещё улыбалась, но в портфель вцепилась мёртвой хваткой. — А теперь приступим к занятиям.
Я это сказала, а сама не двигалась.
— Следующего раза не будет, — огрызнулся Егор-зверёныш и кинулся на меня.
Я визжала, вырывалась, но они оказались сильными, стали стягивать с меня юбку. Не тут то было. Юбка не на резинке, а на пуговицах, которые пришивала моя бабушка, а это насмерть. Закинули подол мне на голову, стали рвать ткань. Сопляки поставили подножку, и я упала на пол. Отбиваясь из последних сил от их цепких рук, я дралась портфелем. Мне не только не заплатят, меня оштрафуют за избиение детей.
Треснула ткань, пояс остался под свитером, а я в колготках метнулась к входной двери. Выставив вперёд портфель, закричала:
— Я расскажу вашим опекунам!
— Не расскажешь, — рычал Егор, показывая острые зубы, как у зверька.
