Скипп откинул простыню.
- Знаешь его? - спросил он.
Томми кивнул: “Это Майки Райан. Работал в полиции нравов.”
Я тоже знал Райана. Мы вместе ходили в Академию. Дрались, пили из одной бутылки, прошли через ад. Я был на его свадьбе. Теперь он был мертв. Еще один хороший полицейский покинул город, который в нём так нуждался.
Он не был изувечен. Его зарезали. Скипп сказал, что по меньшей мере пятнадцать-двадцать ударов ножом.
- Последний удар пришелся прямо в сердце, - сказал он нам. - А потом убийца сделал это.
Райану сломали шею. Из шеи сбоку торчал костяной хвостовик.
- Но он умер не сразу, - сказал Скипп.
Он поднял руку Райана, она была мокрой от крови. Надпись кровью гласила:
ЛУН
- Он прожил достаточно долго, чтобы оставить нам сообщение.
Томми продолжал смотреть на него, качая головой. “Л-У-Н... как ты думаешь, что это значит? Может быть номер машины... это может быть что угодно, черт возьми.”
Но я-то знал. У меня не было никаких сомнений.
- Он хотел сказать нам, кто сделал это с ним, - заметил я. “ЛУНА. Джонни Луна.”
Томми посмотрел на меня.
- Он сейчас в морге.
Но я просто смотрел на него, сверля взглядом.
10
Не потребовалось много телефонных звонков, чтобы выяснить, что Луна исчез из морга. Дежурный санитар прикрыл свою задницу, сказав, что, возможно, его забрал частный морг. И это звучало хорошо. Но мы то с Томми знали: Джонни Луна ушел сам. Хорошо только, что никто не видел, как он это сделал.
11
На следующий день, после бессонной ночи, когда в темноте ко мне потянулись костлявые тени, я кое-что проверил. Я делал это очень небрежно. У меня была фотография Марианны Портис, и я начал показывать ее очень избирательно.
Часа через три-четыре мне улыбнулась удача.
Луи Пеначек, опустившийся игрок, который всегда был в долгах на три-четыре цифры. Не было ничего такого, чего бы он не сделал за доллар. Он был одержим скачками. Ставками на спорт. Карточными играми. Любой возможный способ, которым он мог бы поставить на исход чего-то, был ему по душе.
Едва достигая пяти футов, скользкий, как смазанная маслом ласка, я нашел его на ипподроме, где он сделал ставки на одну из лошадей. Прыгал вверх-вниз и кричал во всю глотку. К тому времени, как я добрался до него, он стоял, прислонившись к перилам, побежденный.
Увидев меня, он сказал вместо приветствия: “Сукин сын должен был стать победителем, Винс. У него были все шансы. Я чуял это.”
Я показал ему капусту: пара полтинников.
- Мне нужна кое-какая информация, - сказал я ему. - Если ты скажешь мне то, что я хочу услышать, ты их получишь.
