Вопросы тоже были вроде бы самые правильные. И самые важные. Даже попытайся Ларт придумать более важные — не смог бы, наверное. Но теперь он смотрел на киборга — и не мог избавиться от навязчивого ощущения неправильности. Что-то было не так. Так бывает во сне, когда вокруг происходит полный бред, а тебе поначалу кажется все совершенно нормальным, но потом начинает нарастать неприятное чувство неправильности происходящего. И странная мысль, что Сволочь смотрит на него не просто выжидательно, а чуть ли не с надеждой.
Действительно, странная мысль.
— Сто процентов — это только твое предположение? Или точный расчет? — попытался он еще раз.
Киборг шевельнул плечами. Показалось — вздохнул.
— Точный расчет, Ларри. Предельно точный расчет.
Показалось… да нет, не показалось — киборг действительно выделил интонационно последние три слова, особенно первое из них. И голос напряженный. Обиделся, что ли? На что? На то, что посмели усомниться в его аналитических способностях? Нашел время! Тут речь идет о жизни детей, а он обижается. Впрочем, пусть себе обижается сколько угодно — главное, дети будут отпущены. И можно докладывать шефу, что губернатор не рискует своей репутацией, возглавив комитет по спасению. Операция вызволения несчастных жертв не полетит под откос из-за чьей-то ошибки, злого умысла или не вовремя дернувшейся руки. Не превратится в кровавую бойню перед объективами сотен голокамер.
Киборги не врут и ошибаются крайне редко. Все окончится хорошо, дети будут живы. Это сейчас главное.
А с тем, почему этот вот конкретный киборг смотрит так пристально и выжидательно, словно ему очень хочется продолжить затянувшуюся игру в вопросы и ответы, можно будет разобраться и потом. Сейчас не до игр.
— Вот и хорошо! — Ларт встал, тем самым подводя итог как допросу, так и собственным сомнениям. — Этого в камеру, завтра будем разбираться, когда вернемся. Сволочь, поможешь ребятам. Я к шефу.
Занятый мыслями о подготовке завтрашней операции Ларт не обратил внимания, что Сволочь впервые за сегодняшний день не подтвердил получение команды уже ставшим привычным «Да, Ларри». Лишь отметил, обернувшись в дверях, что киборг продолжает смотреть ему вслед с непроницаемым лицом манекена. И что губы у него при этом плотно сжаты. Показалось даже — закушены.
Люди никогда не переставали удивлять бонда. Даже сейчас. Когда, казалось бы, давно пора привыкнуть к тому, что все они — идиоты.
Конечно же, бонд умел строить экстраполяции уровней динамического ряда и давно просчитал вероятностный прогноз с точностью до седьмого порядка после запятой. Поэтому и не беспокоился. Только вот не его беда, что миляга Ларри так и не научился правильно спрашивать. Бонд и так уже пошел против собственных же правил и попытался подсказать. Твой подчиненный умнее тебя, Ларри, не бывает стопроцентных вероятностей — если только речь действительно идет о будущем.
