Он видел, как от его слов задрожали плечи девушки, и понимал, что она не отодвинула свой стул от стола только из страха усилить его гнев. Напускной. Но она-то об этом не знала…
— Я его боюсь, — тихо сказала Валентина то, что он знал и без всяких ее признаний. — Позволь хоть немного его задобрить…
— Ты что, забыла зачем ты здесь? — Дору прошелся по горячей щеке острым ноготком. — Александр желает, чтобы все его слушались, и он не допустит, чтобы в замке был кто-то, кто перечит ему. Особенно, если этот кто-то — женщина. Пойми же, он должен понять, что его стереотипы о женщинах устарели, и что для его же спокойствия лучше, если рядом с нами не будет жен. Какими еще словами я должен тебе это объяснять? А теперь выпивай-ка свой чай и пойдем танцевать рок- н-ролл до самого утра, или пока лестница не рухнет, или папочка нас с нее не спустит.
Валентина молча допила чай и с обреченным видом поскакала за женихом.
А в предрассветный час выдохшийся нетопырь влетел в склеп и рухнул на крышку гроба, из которого послышалось недовольное мычание разбуженного Дору. Граф Заполье с облегчением вздохнул: впереди его ждало несколько часов тишины. Никогда ночи не казались ему такими длинными, как в последние две недели, а ночные прогулки на безопасном отдалении от замка, чтобы не мешать влюбленной парочке веселиться, никогда так не выматывали. Интересно, к этому тоже привыкают… будущие свекры? Остается надеяться, что у Эмиля все же хватит ума найти себе достойную пару. Не зря же он в конце концов в качестве приемного сына выбирал взрослого серьезного юношу. Жаль, конечно, что тот, вместо того, чтобы урезонить Дору, сам в какой-то мере попал под дурное влияние вечного юнца.
Глава 6 "Свобода не продается"
"Интересно, который сейчас час?" — граф Заполье все никак не мог решиться скинуть крышку гроба: подозрительно тихо было в склепе. В итоге Александр решил повременить с пробуждением, закрыл глаза и стал ждать визгов "будильника". Тишина. "Проспал?" Или проспали оба? Слишком долго они беседовали вчера с сыном, лежа каждый в своем гробу. Конечно, граф предпочел бы усесться в кресло в кабинете, но шестое чувство подсказывало ему, что это единственная возможность поговорить по душам. По мертвым, но с живым жаром.
— Дору, сколько тебе лет? — начал Александр довольно зло, когда разбуженный сын попросил повременить с разговором до вечера.
— Двести четырнадцать со дня рождения, а со дня смерти посчитайте сами… Но,
