— Это что они делают? — наконец спросила она.
— Женщина — рабыня, находится в общем пользовании. Они ею пользуются.
— И что, они так каждый день?
— Нет, иногда их бывает больше, а когда она вначале попыталась сопротивляться, все было намного грубее.
— А другие девушки?
— Другие здесь добровольно и работают за деньги. С ними обращаются аккуратнее.
— А я?
— А ты теперь моя собственность. Я могу тебя убить, или отдать парням, или заставить делать все, что захочу. Или продать, если у кого-то найдется достаточно денег.
— Ты ради этого меня купил?
— Именно. И не думай, что я очень добрый и мои требования можно не выполнять. Я убил людей больше, чем вся остальная банда вместе взятая.
Маша погрустнела. Даже немного всплакнула, но без истерики, просто глаза наполнились слезами и носом засопела.
— Но для тебя это даже плюс. Вряд ли кто-то захочет со мной сориться, а ты под моей защитой.
Потом добавил, чтобы не осталось непонятного:
— Вокруг нас дикая саванна. До дороги полсотни километров, до города полторы сотни. Я с винтовкой может и рискнул бы пройти этот путь пешком, если бы очень понадобилось. Но я уже встречался с местными хищниками и знаю местность, а ты — нет. Так что сбежать отсюда ты не можешь. У тебя несколько вариантов. В первом ты делаешь все, что я скажу. Во втором — умираешь. Можешь даже попытаться умереть геройски, убив, например, меня. В третьем варианте ты делаешь глупости, мне это надоедает, и я тебя отдаю в общее пользование. Уверен, что парни этому обрадуются.
***
С появлением новой жилицы палатка сразу стала тесной. Спать вдвоем в ней было бы комфортно, но хранить вещи двух человек при этом было совершенно негде. Решил поискать на складе палатку побольше, среди имущества переселенцев палаток хватало, но сделаю я это уже завтра.
Соорудив двойную лежанку в середине палатки, свое оружие я положил под стенку со своей стороны, там же разместил свои вещи. Маша вытащила из своей сумки самое нужное и сложила аккуратной стопочкой, остальное я вынес и оставил рядом с палаткой. Все равно серьезных дождей в ближайшие месяцы можно было не опасаться.
После размещения я объяснил Маше правила безопасности от змей и насекомых, показал свой душ и туалет, объяснил другие бытовые мелочи.
***
Наконец вечерние процедуры завершились, и мы вползли в палатку.
— Раздевайся, — приказал я.
Маша разделась до трусиков, села на колени, ручки сложила, глазки потупила. Всем своим видом как бы говорит: «Вы меня, конечно, можете изнасиловать, и я вынуждена принять свою судьбу, но вам потом будет стыдно!»
