И вот сейчас мы сидели за столом напротив друг друга – я и Антон. В молчании. Периодически наши взгляды встречались, и я вежливо улыбалась ему. Он отвечал мне тем же. Но в его взгляде, как мне казалось, мелькало что-то непонятное: как будто вчера он выиграл в лотерею. (В последнее время они стали достаточно популярны и часто организовывались. Средства, которые собирались, отправлялись для оказания помощи раненым фронтовикам.)
Я мысленно гадала, кажется ли мне это или действительно у него есть повод для какого-то торжества. Мне было интересно и необъяснимо тревожно.
Вечер казался безумно длинным. Мне чудилось, что он никогда не закончится. Я пропустила свой поход к морю, не встретилась с Алексеем. Это вызывало у меня особое раздражение. Но я мило проулыбалась весь вечер, хотя мысленно молила Бога о том, чтобы все это поскорее завершилось.
Наконец-то этот миг наступил: гости засобирались домой, и я подавила вздох облегчения.
Антон на прощание подержал мою руку в своей. Ничего не произнес при этом. Но опять тревога, как сквозняк, заставила меня поежиться.
17
Я уже лежала в постели, думая с грустью о безвозвратно потерянном вечере, когда в комнату вошла мама. Она присела на край кровати, долгим и изучающим взглядом посмотрела на меня, потом нежно погладила по голове.
Мое сердце сжалось. Предчувствия не обманули меня? Мне предстоит узнать сейчас что-то плохое?
– Девочка моя! – тихо сказала мама. – У нашего папы большие неприятности.
– А что случилось, мамочка? – спросила я тревожно.
– В банке, где он работает, несколько дней назад пропала крупная сумма денег. А так как папа в тот день был ответственным, ему придется покрывать пропажу.
– И что же делать, мама? Ведь это не папа! Папа не мог взять чужие деньги.
– Да, конечно, доченька. Но тем не менее, ответственность лежит на нем… Правда, сейчас вроде ситуация немного улучшилась. Георгий Ксенофонтович поручился за папу. Полиция пытается найти виновных. Но боюсь, что это будет очень долгий процесс. И заберет много нашего здоровья. С другой стороны, пока Георгий Ксенофонтович помогает папе, он как бы защищен – ему вроде нечего бояться.
«Как бы», «вроде»… Мама почему-то не уверена. И все же…
– Какой Георгий Ксенофонтович благородный человек! Слава Богу, что есть такие люди! – искренне воскликнула я.
Мама не улыбнулась, а тяжело вздохнула. Потом снова нежно прикоснулась рукой к моим волосам.
– Ладно, доченька, спи! Не буду тебе мешать.
