В 1970-х годах американский психолог Эндрю Мельцофф положил начало радикальным изменениям в психологии развития, показав, что новорожденные инстинктивно имитируют некоторые простейшие гримасы и движения руками. Младшему из детей, изучавшихся Мельцоффом, было сорок одна минута от роду. Каждая секунда жизни младенца была задокументирована, чтобы не возникало подозрений, что он уже видел движения, которые Мельцофф совершал в ходе эксперимента. И тем не менее ребенок подражал этим движениям. Следовательно, утверждал Мельцофф, в мозгу новорожденного изначально присутствует механизм, обеспечивающий рудиментарное имитационное поведение. Это были революционные результаты: ведь до них господствовало мнение, что дети осваивают имитацию только на втором году жизни (такое представление восходит к работам Жана Пиаже - вероятно, самой влиятельной фигуры в психологии развития). Школа Пиаже, по существу, подразумевала, что дети учатся имитировать, но результаты Мельцоффа наводят на мысль, что на самом деле они, возможно, учатся посредством имитации>24.
Разница, конечно, колоссальная, и гипотеза, что мы учимся с помощью подражания, дает ученым, работающим с зеркальными нейронами, прекрасный шанс заполнить пробел в аргументации. Поскольку мозг новорожденных не располагает изощренными когнитивными навыками, тот факт, что они способны имитировать, означает, что в основе этой способности должны лежать сравнительно простые нейронные механизмы. В 1970-х, когда Мельцофф сделал свои открытия, зеркальные нейроны еще не были обнаружены в мозгу ни у обезьян, ни у людей - до их открытия оставалось целых пятнадцать лет. Когда мы кое-что узнали об этих нейронах, у некоторых из нас возникла мысль, что они могут участвовать в имитационных движениях младенцев, но как, спрашивается, собрать необходимые для подтверждения этой гипотезы данные о работе мозга? Наши приборы, обеспечивающие визуализацию нервной деятельности, требуют, чтобы испытуемые лежали неподвижно; от младенца этого добиться, прямо скажем, непросто.
Вспомним обсуждавшийся в главе 1 эксперимент, когда обезьяна, игравшая с кубиком, проявляла больший интерес к экспериментатору, который имитировал ее движения, чем к тому, который совершал другие действия. Мы называем такой уровень понимания имплицитным, и мы не должны удивляться тому, что нечто подобное свойственно и человеческим младенцам. Маленькие дети приходят в восторг, когда взрослые принимаются их имитировать. Первое, что я делаю, придя в гости к друзьям, у которых есть маленький ребенок, - подражаю действиям ребенка. И моментально становлюсь в его глазах самым главным взрослым (после, конечно, родителей). Младенцы очень любят играть в имитационные игры. Очевидно, кроме того, что между родителями и грудным ребенком то и дело происходит взаимная имитация. Возможно, этот особый вид подражания, основанный на взаимной симпатии, является одним из главных факторов, которые формируют и укрепляют систему зеркальных нейронов в развивающемся мозгу. Я буду обсуждать эту гипотезу в одной из последующих глав.
