К нему | страница 36



Но разве девушка двадцати одного года, прежде не любившая, понимает, что пора остановиться, вспомнить, что у неё должна быть гордость? Ей следовало бы плюнуть на всё, уйти, искать счастье там, где оно есть на самом деле, а не жить в розовых очках. Я так сильно погрузла, что мне скорее стало привычно находиться рядом с Давидом.

Порой он звонил и писал. Мне хочется в такие моменты закричать и спросить «зачем он это делает?». Это что один из его извращённых способов доставить себе удовольствие, причиняя боль другим? Или он настолько глуп, что вообще ничего не замечает?

Но я была не в силах поставить жирную точку во всём этом хаосе. Я просто принимала звонки, принимала очередные удары по сердцу, когда он хвастался тем, как круто отдохнул в компании друзей в клубе. Я столько раз просила куда-то сходить с ним в кафе или на дискотеку, и он отвечал, что не любит подобные заведения. Я тоже не особо люблю, но в то время мне хотелось разнообразить времяпрепровождение. Оказывается, он очень даже любит такого рода отдых. Просто ему хочется там цеплять подружек.

Однажды, возвращаясь с работы, я увидела его сидящим на лавочке около моего дома. Сердце кольнуло, и мне одновременно и хотелось и не хотелось, чтобы он находился здесь. Проще было не видеться.

— Привет. Ты такая красивая!

Я бы крикнула ему — замолчи! Замолчи и перестань надо мной издеваться! Но отвечаю ему сухим «привет».

— Я хотел поговорить.

Делать нечего — сажусь рядом на лавочку.

— Я сделал ошибку. Я вёл себя как дурак, и хочу чтоб ты вернулась ко мне. Я люблю тебя, Мия!

Пульс ускорился, а в голове пронеслась тысяча мыслей. Я не должна его прощать! — кричит мозг. Он изменщик, он никогда не поменяется! Снова изменит! — вторит подсознание. Ты не переживёшь снова эту адскую боль, когда он тебя предаст! — повторяет интуиция. А сердце отвечает — я люблю его, мы всё переживём!

Девушка двадцати одного года наивная, доверчивая, добрая. Она никогда в жизни никому не поверит и не поймёт, что, бросившись в очередной раз в объятия этому человеку, причинит себе ещё более сильную боль. Ей следует только самой наступить на те же грабли, чтобы понять насколько этот человек недостоин даже рядом с ней находиться!

И я сдаюсь — бросаюсь.

Моя воля испаряется, как лужица воды на палящем солнце, когда рядом Давид. Я бесхарактерная и слабовольная. Но я смогу понять это немного позже, а сейчас этот момент кажется мне радостным. Откуда мне было знать, что для Давида это был всего лишь очередной плюс к его победе? Что он сумел так легко и просто вернуть очередную свою игрушку — это очень сильно насытило его самолюбие, его эго.