— Госпожа Лайтинерис. Надин, отведи Рэма в детскую, ему пора спать, — отдал он приказ своей рабыне, и та робко подошла ко мне, чтобы взять ребёнка на руки.
— Надин, а ты случайно не знаешь эльфа по имени Микаэль? — задала я сильно интересующий меня вопрос. — Он был управляющим в поместье Лайтинерисов, а теперь стал Советником императора. Вы с ним очень похожи. Может, родственники?
— Нет, я никого не знаю с таким именем, — задумчиво покачала головой девушка, а во мне проснулась сваха, которая настойчиво заявила, что надо бы их познакомить. — Вы замёрзли, госпожа Лекси, — заметила Надин. — Позвольте я принесу вам тёплую накидку? — заботливо предложила она.
— Спасибо, но не надо: камзол князя меня отлично согревает, и озноб скоро пройдёт — с благодарностью улыбнулась я. Меня немного потряхивало, но это было уже не столько из-за холода, сколько от нервов.
Поцеловав Рэма в щёчку, я передала ей малыша и пожелала ему спокойной ночи.
— Ты приходи к нам почаще, ладно? — попросил этот ангелочек так, что у меня дрогнуло сердце.
— Я постараюсь, — мягко ответила я ему.
Как только Надин с Рэмом вышли из комнаты, Теодор всё же был отправлен поужинать на кухню, и князь присел на диван рядом со мной — так близко, что бедром я ощущала тепло его тела.
Шустрые слуги уже успели заставить длинный кофейный столик кучей разной еды, и теперь Ватиэль накладывал вкусности в тарелки — для меня и себя.
— Кай был в таком же возрасте, когда случилась беда с его родителями. Почему вы не усыновили его? — задала я ему неожиданный вопрос в лоб. — Ведь по вашим словам, вы, эльфы, не бросаете своих в беде. Как так получилось, что глава правящего эльфийского дома проигнорировал сироту, и заботиться о нём пришлось вампиру?
Рука князя дрогнула, но он всё же удержал тарелку и ничего из неё не выронил.
— Дурак был, — признал эльф. — Не захотел себе жизнь усложнять. Но ты не представляешь, как я теперь об этом жалею. Если бы я признал Кая своим сыном, взял его к себе — ты стала бы моей невесткой, и у меня был бы повод часто видеться с тобой.
— Только поэтому? — нахмурилась я. — Но… — я хотела объяснить князю его неправоту, но договорить мне не дали.
Поставив наполненную тарелку на стол, Ватиэль смял мои губы в глубоком властном поцелуе.
Это было так неожиданно, что на первых секундах я оцепенела от шока, забыв, как дышать. Тёплый бархатный язык Ватиэля умело и уверенно хозяйничал у меня во рту — настойчиво лаская и подчиняя чужой воле, и при других обстоятельствах этот поцелуй мне бы даже понравился.
