От такого вопроса я аж забыла, как дышать и рефлекторно положила руку на живот. А вдруг и правда? Но Лонгерин быстро развеял наши сомнения:
— Нет, беременности я пока не вижу. Просто сильный стресс на фоне нервного и физического истощения. Она ничего не ела почти сутки.
— Я плохой муж, — расстроился Кай, потрясённо опускаясь на край кровати. — Но я это исправлю! — решительно заявил он. — Лонгерин, я утверждаю тебя в должности управляющего поместьем Лайтинерисов. Теперь ты вместо Микаэля будешь опорой моей жене на время моего отсутствия в военных походах. У тебя нет возражений, родная? — посмотрел он на меня.
Надо же: в кои-то веки он спросил моё мнение! Прогресс, однако…
Я качнула головой: мол, нет, возражений не имею.
— Два раза в день будешь делать ей расслабляющие массажи от стресса — утром и вечером, — отдал он Лонгерину следующий приказ.
Здесь меня уже никто не спрашивал, но я отнеслась к этому спокойно. Почему бы и нет? Мне понравилось, как рыжик гладил меня утром. А, судя по тому, как у него сейчас глазки заблестели — ему это тоже было приятно.
— И будешь следить за её питанием, — продолжил Кай отдавать приказы новому управляющему. — Я больше не допущу, чтобы моя жена падала в голодные обмороки!
Вот такие повороты. Видимо, быть хорошим мужем в понимании Кая — это умело делегировать полномочия.
— Ты всё понял? — дотошно уточнил Кай.
— Да, генерал, — бодро отчеканил бывший экзекутор.
— Все свободны, — коротко приказал генерал, и Олдин, Лонгерин и Рокси послушно направились к выходу.
— Лонгерин! — окликнула я рыжика в спину, и тот выжидательно развернулся ко мне. — Ты можешь убрать фингал у Дина? — умоляюще посмотрела я на него.
— Конечно, без проблем, моя госпожа, — ободряюще подмигнул он мне.
— Спасибо! — выдохнула я с облегчением, и Лонгерин последним вышел за дверь.
Выпроводив всех из спальни, Кай достал из шкафа бирюзовое платье, торопливо одел меня, с нежностью причесал и быстро, буквально двумя взмахами руки, соорудил на голове какую-то причёску. На шею мне снова было надето жемчужное ожерелье его мамы, а на руку — императорский браслет. Остались только туфли. Порывшись в коробках с обувью, приобретённых вчера, Кай выудил оттуда белые босоножки и ласково, с поглаживаниями, нацепил их мне на ноги.
Закончив с нарядами, муж подхватил меня на руки и понёс в столовую.
Усадив меня за накрытый стол, который ломился от всяких вкусностей, Кай отпустил всех слуг, наложил мне три тарелки с едой и сел напротив меня.
