Тарин таращился на Титуса во все глаза.
А тот разглядывал Тарина.
Тарин первым не выдержал и закричал:
— Фальшивые волосы! Сдохни в зимнем лесу!
Кинан и Эдон задохнулись от возмущения. Где-то за их спинами застонал клювонос, и что самое ужасное — Титус рассмеялся!
«Нет, не самое ужасное», — поправил себя Тарин. Его не волнует, что Гаррик застонал.
— Ах, Гаррик, друг мой, что же ты себе поймал? Какой дерзкий малыш. И совсем не понимает, что несёт.
— Думаю, стоит выкинуть его обратно в лес, — проворчал Гаррик.
— Да! — вскрикнул Тарин и попытался снять с себя ненавистные носки, которые мучили его всё больше с каждой новой минутой, что он висел на железной планке.
— Ни в коем случае. Это наш долг обучать мальчишек. Особенно тех, кто не хочет этого, — Титус сухо улыбнулся. — Ты, Тарин, яркий пример того, что случается с мальчиками без участия Матушек. Дикий, дерзкий, ни грамма благодарности за всё хорошее, что тебе дают.
Наконец Тарин смог снять левый носок и тут же пальцами стянул правый. Даже несмотря на то, что пол был холодным, Тарин с наслаждением пошевелил ногами.
— Не хочу, чтобы «давали», — сказал он. — Тарин охотится, бегает и добывает.
— Тарин — дикарь, — мягко сказал Титус, — но он станет мальчиком. Хорошим мальчиком, который будет служить на благо общества, ублажать своего мужчину и почитать Матушек. Ему больше не надо будет «добывать», он будет получать.
Тарин размял пальцы на ногах. Он решил, что взберётся ногами по стене, перевернётся и спрыгнет, а потом рванёт сквозь толпу мужчин, пока те будут соображать, что произошло.
Вот дерьмо! Титус приказал Кинану снять Тарина с балки. Прощай, момент неожиданности! Тарин обмяк на плече у Кинана, пытаясь показаться более тяжёлым, однако тут же понял, что он совсем обессилел, пока висел. Теперь, когда его руки освободили, плечи отзывались резкой болью.
— Приведите дикаря в мой кабинет. Не хочу допрашивать его в душевой. Ах да, кадет, он избавился от носков.
— Чёрт! — в один голос воскликнули Кинан и Тарин.
— Эдон, принеси серебристую плёнку, — сказал клювонос. — Кинан, надень на него носки, а я присмотрю за вами. Титус, мы скоро придём.
Титус и Эдон ушли. Кинан с трудом усадил Тарина на скамейку и присел перед ним, держа в руках ненавистные носки.
— Так нельзя, — пробурчал Кинан. — Кадет склоняется перед мальчишкой…
— Ты должен был заметить, что он их снял, — ответил Гаррик.
— А я и заметил, просто не хотел прерывать Титуса.
Капитан пожал плечами.
