— А молитвенные машины?
— Нет, — быстро сказал Харпер. — Боже, нет. Если бы они взялись пытать меня, я бы не смог молчать. Мне хватило того, что я стоял обнажённым и целыми днями отвечал на вопросы.
— Так что ты им сказал? — спросил я.
— Что почти ничего не помню. — Он невесело улыбнулся. — Настоятель предпочёл замять дело, как только я заговорил о том, что Скотт-Бек последним навещал Роффкейла. — Капитан сделал глоток джина. — Мы договорились, что я не стану копаться в делах Скотт-Бека, а меня больше не будут допрашивать о его смерти.
— Храним тайны и дальше?
— Пока да, — сказал Харпер, попуская пальцы сквозь волосы.
— Тебе выдали эту одежду перед тем, как отпустить? — Его вещи показались мне знакомыми.
— Да. — Харпер провел ладонью по рубашке. — Лучшее, что у них есть для отпущенных из-под стражи.
— И ты сразу пришёл сюда? — ухмыльнулся я.
— Нет, — ответил он, опуская глаза, будто от смущения. — Сначала я пошёл к тебе домой. Но тебя не было, и я направился сюда.
— Думал, что найдёшь меня здесь или просто рассчитывал напиться, чтобы справиться с разочарованием, что не застал меня?
— Интересный вопрос, — произнёс Харпер и замолчал. Я улыбнулся.
— Так зачем ты меня искал?
Харпер упорно смотрел на бутылку и стакан.
— Подумал, может, опять напьёмся, как в прошлый раз, — наконец сказал он.
Я вдруг вспомнил, как было с Сариэлем. Откажи я ему тогда, и ничего бы не случилось. Но я так устал оттого, что темнота — мой единственный друг. Бутылка джина была ещё наполовину полной.
Я налил Харперу и себе.
оставить свою «спасибу»
Часть вторая
Капитан Харпер и цикл из шестидесяти секунд
Глава первая: Дождь
Небо было тёмное, и лил дождь. На улицах канавы переполнились до краёв. Вода потоком хлестала на каменные плиты тротуаров и превращала утоптанные дороги в глубокие реки грязи.
Газовый фонарь на другой стороне улицы зашипел: через треснувший корпус на пламя попала вода. Клапан хлопнул, и подача газа прекратилась. Свет погас, а дождь всё шёл и шёл в осенних сумерках.
Харпер съёжился под навесом дорожной станции у часовни. Он и трое других вышли покурить и отдохнуть от шума, который подняли школьницы, стайкой ворвавшиеся в здание. Сквозь дыру в подмётке в ботинок попала вода. Левый носок намок. Чёрное инквизиторское пальто сильно пахло сырой шерстью. Харпер надвинул шляпу пониже.
Он не любил ждать, особенно дилижанса, в котором не хотелось ехать. В семейный особняк он возвращался каждый год, но не по зову сердца, а из чувства долга. Усадьба Фостер — единственное, что связывало его с родным отцом. Харперу следовало бы что-то ощущать по этому поводу, но он поймал себя на том, что ищет повод не ехать.
