Стон сорвался с губ быстрее, чем я подумала его пресечь. Довольная улыбка парня стала еще шире, когда из моего горла вырвался низкий полувсхлип-полувздох. Медленно, не отрывая взгляда от моего пылающего лица, он погружался в меня, медленно растягивая процесс.
Не выдержав такого садистского обращения, я резко вскинула бедра, принимая пульсирующий орган до самого предела. Чувство наполненности не омрачала даже ехидная улыбка напротив.
Удерживая меня за ногу, второй рукой Глеб прижал мои бедра к кровати и резко отстранился, чтобы через мгновение так же резко вернуться в меня. Темп с каждым движением, с каждым толчком становился все быстрее.
Когда комната тонула в протяжных звуках, меня ловко перевернули на четвереньки, задавая поистине бешеный темп этой интимной гонки. Мои стоны раздавались на весь номер, заглушая хриплое дыхание парня. Я горела в огне этих безмолвных ласк и горячих прикосновений.
Пальцы брюнета с силой сжались на моих полушариях, оставляя там синяки. По телу прошлась волна, когда он особенно сильно ввел в меня член, словно ударяя по всем нервам сразу, спуская с тормозов бьющую по телу агонию страсти.
Меня трясло, горело и пылало все, словно тело пронзил жаркий озноб, проникая в каждую клеточку, наслаждение накатывало волнами. Горячий ствол пульсировал внутри, пальцы все еще удерживали обмякшую меня.
Глеб аккуратно отстранился и вышел из меня, слез с постели и, небрежным движением выкинув использованный презерватив, ушел в ванную. И опять удивил меня, вернувшись с мокрым полотенцем, которым меня и вытер.
Глаза безбожно слипались, и последнее, что я почувствовала, проваливаясь в глубокий и ровный сон, это как загребущие руки прижимают меня к горячему телу, а сверху падает лишь легкая простынь.
— Вставай, — меня томно поцеловали за ушком.
— А, — открыв слипшиеся от неснятого макияжа глаза, обомлела, — Глеб?
— Нет, блин, — усмехнулся, — царь всея мира.
— Что? — приподняв импровизированное одеяло, обнаружила, что абсолютно голая я лежу на точно таком же голом брюнете.
— После секса было лень одеваться, — его загребущие руки начали наминать мою многострадальную пятую точку.
— Семь утра, — взвыла я, смотря на часы.
— У нас завтрак в девять, — ловкие пальцы уже медленно входили в меня.
— Какой? — попыталась вспомнить, с кем мы завтракаем.
— С двумя китаянками, — услужливо напомнили мне столь нужные сейчас сведения.
— Твою же! — я подорвалась, — к ним надо на десять минут раньше.
