Буквально упав в свое кресло, и чуть не застонав вслух, почувствовала, что шарик вошел еще глубже. Сейчас казалось, что их во мне как минимум два, и они постоянно сталкиваются друг с другом, перемещаются и соперничают.
Сидеть было неуютно, белье промокло насквозь и было неприятно прохладным. Теперь-то я поняла, зачем любовник заставил надеть более плотные трусики и панталоны. Чтобы я могла с головой погрузиться в эти ощущения. Понять, насколько сильно истекаю смазкой, и просто готова взорваться от каждого лишнего шага.
Мне пришлось поспешить в уборную, дико хотелось получить разрядку, или хотя бы немного поласкать себя. Так туго в груди свернулся клубок жара, а внизу живота на части рвало возбуждение и дикий голод. По мужскому члену и быстрым толчкам.
Я сама уже почти жалела об этой дурацкой затее с прощальной игрой. Эта идея пришла нам на пьяную голову в ночь жаркой порки и секса. Игры были моей отдушиной и его страстью. За неделю мы стали почти единым целым. Валторн вернулся в свое прежнее уравновешенное, спокойное состояние, я же получала регулярную награду за послушание, в виде оргазмов, вышибаемых из реальности.
Но сейчас мне впервые захотелось ослушаться, пусть это и грозило наказанием вечером. Но это жаркое томление и пропитанное насквозь смазкой белье, не могли оставить меня равнодушной. Слишком сильное было возбуждение.
Укрывшись в ванной, задрала подол платья, приспустила панталоны вместе с трусами, и с огромным наслаждением провела пальцами по влажной расщелине. Пальцы тут же покрылись слоем густой смазки, я поднесла их к лицу и облизала, прикрыв глаза. Терпкий вкус разлился по рту, принося с собой крупинку горячи и пикантной нотки.
Безумно хотелось продолжить, но я сдержалась, уж очень хотелось получить похвалу и награду от любовника. Тем более в такой непростой день. Последняя игра, я должна прочувствовать ее и запомнить до мельчайших подробностей. Чтобы она отпечаталась на подкорке моей памяти навечно.
Остаток дня прошел для меня скомкано. Было еще две вспышки активности со стороны слуг Герцога, но я вела себя уже не столь опрометчиво и больше не скакала, как молодая козочка, проверяя собственное тело на прочность. Меня и без этого при каждом движении бросало то в жар, то в холод, мурашки колючей волной докатывались до сосков, и те пульсировали в ответ, требуя уделить им внимание.
Я сама не могла сказать, как мне удалось дождаться шести часов вечера. Не иначе, свершилось чудо, которое граничило с помешательством. По-другому я бы не смогла ответить на столь провокационный вопрос.
