Проснувшись с утра в состоянии полного полета и томления, я с ужасом свела ноги вместе и покраснела до корней волос на неприличном месте. Часы показывали начало первого, а значит по всем канонам нашей страны праздничные выходные начались, и с сегодняшнего дня на две с лишним недели по всей необъятной Ратисте будет гулять веселье.
Воспоминания всего, что произошло вчера ночью, накатились на меня, мне так понравилось, что даже из горла родились звуки, которые я ни разу не издавала при муже. А тут только от пальцев Герцога Валторна я начала чувствовать себя обычной вещью. Только мое тело предательски подрагивало, когда я думала о сладких и запретных ласках проворных пальцев между моих расставленных ног. То с каким блаженством меня ласкал герцог Эр Гарс было ни с чем не сравнимым наслаждением. И его дарили только мне, и только для меня раскрывали эту тонкую и такую запретную грань наслаждения.
Это сводило с ума. Даже муж никогда не хотел от меня больше того, что нам говорили в детском доме для богатых детей. Только лежать и думать о семье, не шевелиться и покорно позволять мужчине брать себя так, как ему хочется. Но вчера вечер показал мне другую сторону этой запретной темы, о которой шепотом переговаривались знатные дамы на балах.
Я даже и подумать не смела, что я заинтересую своего супруга в таком плане. Он не приходил ко мне чаще принятого в обществе. Словно мы жили на виду у всех, и делал он это чисто для галочки, не всегда даже доводя дело до конца. А тут Герцог даже не вспомнил о себе, уделив все внимание исключительно моей персоне и никому боле. Такое совершенно не желало укладываться в моей голове, и одновременно вызывало томление где-то в районе пупка.
Что же со мной не так, раз в моей голове роятся такие греховные мысли. Наставницы из детского дома уже бы впали в истерику, узнай они о моих думах. Но слава всем богам, их тут не было, и никто не мог узнать, что конкретно творится в моей несчастной голове.
Подниматься с постели было страшно, мне казалось, что вот именно в эту самую секунду Валторн набросится на меня из-за угла и попробует сделать своей во всех смыслах этого слова. Но бесконечно лежать и смотреть в потолок было непозволительной роскошью. Желудок начал требовать, чтобы его немедленно покормили, и, вообще, организм напомнил мне о необходимости подняться с кровати и дойти до ванной и уборной. Делать было нечего, пришлось покидать теплое и надежное убежище и отправляться по своим нуждам.
