«Ты лучик света, тьмой рожденный,
Ты первозданный, чистый свет.
Не забываемый и прекрасный,
Ты ориентир во тьме ночной.
Сходил с ума я постоянно:
От рук, держащих сталь меча,
От губ, читающих проклятье,
От глаз, что холоднее льда.
И в бессознательных попытках,
Я мучал душу много лет.
Забыть тебя не получалось,
Не перед светом, ни во тьме».
Сердце предательски сжалось на мгновение, и пропустило удар. Нет, нельзя, Кронпринцессы не влюбляются, они выходят замуж по расчету, и только потом после вдовства, выходят по любви. Мозг кричал — нет, сердце вопило — да! Никто ни разу не делал для меня чего-то подобного. Сухие записки, дорогие, но бесполезные безделушки, охапки цветов — было все. Вот так по-простому, всего лишь строки, которые зацепили до глубины души, в наличии которой я сомневалась.
Мысли блуждали стайками взбешенных пикси и переругивались, не давая мозгу покоя, распаляя и так неспокойное состояние. На мое спасение, в дверь протиснулась Ара и очередная вешалка. Словно учуяв мое состояние, служанка выгнала портных и слуг.
— Что случилось, Леди? — она аккуратно присела на корточки около меня.
— Я сама не знаю, что происходит, — одинокая слезинка покатилась по левой щеке.
— Зато я знаю, — Акси появилась в пространстве комнаты, едва заметно подернутой дымкой, — кто он?
— Если бы я знала, — не менее душещипательно вздохнула я.
— Это как? — фрейлина удивилась, — Влюбиться, влюбилась, а в кого не знаешь.
— Вот так, — я протянула записку, — и так не первый раз, уже происходит, а в прошлый еще и маменькины кусты были ободраны.
— Я узнаю, — девушка поклонилась.
— Акси, стой, — я отрицательно помотала головой, — не надо, я не хочу. Так проще, любить строки, а не человека.
— Хорошо, с этим разобрались, — блондинка тряхнула головой, — тогда объясните мне, что это за тряпки половые.
— Платья, на сегодняшний вечер, — я протянула ей очередную записку. — Фантазию Аниты похоже тоже заклинило.
— Если в такое предлагает вырядиться Стюат, — Аксионелла обошла вешалку по кругу, — то первым делом я предлагаю проверить ее на травмы головы. Это половые тряпки, а не платья.
— Тут дело не в ней, — отрицательно помотала головой и взяла с поданного служанкой подноса чай, — тут дело в придворном портном, я с ним до кровавой пены ругалась, за платья на мой бал. А он упирался всеми конечностями, пока не вмешалась Королева. Вот и с ними я думаю также.
— Тогда весь прием — это полный фарс, — фрейлина возмущенно фыркнула, — Стюат отличалась изящнейшей подачей и декорированием.
