А лучшая участь, которой сподобятся праведники, для всех одна?
Апостол Павел говорит о том, что и звезда от звезды разнится в славе (1 Кор. 15, 41) и что в доме Отца Моего обителей много (Ин. 14, 2). Поэтому нужно полагать, что в раю уравниловки не будет, а будет такая полнота раскрытия образа и подобия Божия в человеке, которая не подходит ни под какие умовместимые нами разряды и чины. Абсурдно даже представить себе, что в горнем Иерусалиме все как один будут исполнять команды высших ангельских сил: «Смирно!», «Повернись направо!», «Запой “аллилуиа”!», но представить себе, какова будет полнота раскрытия личности каждого человека и каков будет характер общения друг с другом в вечности, отсюда, из нашей земной жизни, вряд ли возможно. Поэтому судить и рядить об этом — едва ли имеет для нас смысл.
Безгрешен один Господь. Даже святые раскаиваются в грехах. А обычные люди, которые, по милости Божией, будут прощены, «в селениях райских» станут пребывать во всем своем несовершенстве? Во что же тогда превратится Царствие Небесное?
Мы не можем в сколько-нибудь обычных терминах рассуждать о реалиях Царствия Небесного и, более того, предполагать возможность развития в нем, то есть возможность некоторой неполноты, ведь всякое развитие означает отсутствие полноты, некий изъян, недостаток. Мы же знаем, что Царствие Небесное будет полное, всецелое и такое же будет, насколько это возможно для человеческого существа, единение его с Богом. В Священном Писании сказано, что Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы (1 Ин. 1, 5). Не может быть никакого общения между светом и тьмой. Поэтому на том, кто в итоге своего самоопределения сподобился жизни в Боге, не будет никакого пятна и изъяна. А недостатки земные, которые есть даже у самых святых людей, отпадут. Словно шелуха, отвалятся все искажающие личность наросты, приобретенные в земной жизни и видимые окружающим, и останется только то, что определяет стержень личности человека, и раскроется образ и подобие Божие во всей первозданной созданности и задуманности Творцом.
Так что, думается, человеку, которому уготовано вечное блаженство, вряд ли и после смерти предстоит то, что определяло его земную жизнь, — возрастание из меры в меру.
Пребывание спасенных в Царствии Небесном, в отличие от мучений грешников в аду, представляется с трудом. Но можно ли в каких-то словах описать эту вечную, в категориях нашего земного понимания, статичную радость о Господе?
