Он наклонился к розовому от смущения ушку девушки и шепнул еле слышно:
— Ты необыкновенно хороша.
Ушко стало пунцовым.
Ямато снова улыбнулся и взял в руки моток веревки.
Артем не отрывал взгляда от глаз Лоли, лишь изредка позволял себе подсмотреть над ворожбой мастера Ямато над девичьим телом.
На этот раз японец работал почти молча, изредка подавая девушке короткие команды или ободряя ее.
— Кто-нибудь, включите лебедку. Артем, смотри внимательно. Положи руку вот сюда.
Он осторожно обхватил шею Лоли.
— Попробуй нащупать точку… вот здесь… левее… ниже… Чувствуешь, как покалывает подушечку пальца?
Артем кивнул.
— Прижимай ее, медленно, пока не станет горячо. Потом отпускай, так же медленно. Соблюдай ритм — прижимай на вдохе, отпускай на выдохе. Попробуй.
Глаза Лоли чуть затуманились, стали глубокими и почти черными — расширились зрачки. Артем вдруг с удивлением ощутил, словно мир сжимается, умещаясь целиком в ее глазах, он сам почувствовал легкое головокружение, но продолжал послушно делать то, о чем просил Ямато. Девушка тоже будто завороженная смотрела на него, цеплялась за его взгляд, словно за последнюю надежду. Он видел, что ей страшно, но постепенно страх растворялся, в умиротворении и удовольствии.
— Поднимаем! Только медленно и не рывками, — скомандовал Ямато.
Ванька нажал кнопку лебедки и даже дышать забыл.
— Стоп! — коротко рявкнул японец.
Ванька отдернул руку от кнопки, будто она его укусила.
— Как она? — спросил Ямато у Артема.
— Порядок.
— Иди, готовь свою аппаратуру. Дальше я сам.
Артем разжал пальцы, но еще несколько секунд ощущал на подушечках тепло и мягкую податливость кожи Лоли и все еще чувствовал ее запах — свежий, леденцово-мятный, сладковатый.
Отступил на пару шагов и замер, увидев целиком творение мастера Ямато.
Лоли лежала на постаменте только головой и опиралась на плечи. Связанные спереди и сбоку руки, ладони, сложенные лодочкой, образовывали нераскрывшийся бутон. Крутые локоны темных волос ниспадали с постамента, струились по зеленому шелку. Ярко-розовые, набухшие от прилива крови губы приоткрылись, лицо тоже порозовело. Ноги чуть согнуты в коленях, бедра широко разведены, выставляя напоказ самое сокровенное естество девушки. Витки веревки образовывали чашу, поддерживающую прекрасный трепетный цветок. Ямато почти не отрывал взгляда от лица Лоли, а его руки, будто сами собой опутывали ее тело колючими стеблями роз. У Артема перехватило дыхание, когда шипастые стебли он уложил вокруг самой сердцевины «цветка». Колючки вжались во влажную гладкую плоть. Это было щемяще красиво, остро, опасно. Укрытое цветами, выставленное напоказ, самое интимное место вдруг перестало быть провокационно откровенным, стало частью великолепной, чувственной картины.
