Они снова пустились в путь. Вдоль дороги тянули к небу голые ветви темные деревья, и лишь изредка можно было увидеть куст, не окончательно растерявший еще осеннюю яркую листву.
Горы оставались в тумане за спиной, впереди, сколько можно было видеть — только грязь, только две наезженные колеи, только хмурые старые стволы…
— Скорей бы уж снег, да пресветлая?
— Беленького хочется? Ничего, уж недолго ждать… ох! Что это?!
И верно, Где-то неподалеку раздался возглас, полный гнева и боли. Разбойники? На монастырских-то землях? Да не может такого быть!
Но вопреки собственным мыслям Темери поудобней перехватила посох и уже не пошла — побежала вперед, к повороту, который в этом месте делал тракт.
Еще раз охнув, пресветлая сестра поспешила следом — хотя возраст не давал ей шанса догнать подопечную.
Темери была почти уверена, что на купцов, идущих в соседний рэтах или паломников, напал лихой люд, хотя никогда прежде эта часть танерретского тракта и не знала такой беды. Святость монастыря чтили и не рисковали вызвать гнев Золотой Матери столь открыто.
Но рано или поздно такое могло случиться, ведь в самом Танеррете дороги не были безопасными почитай с самого нашествия ифленцев.
Разбойников за поворотом не оказалось. Там, увязнув в грязи, стояла большая карета, рядом с которой лежал, едва шевелясь, кучер. И еще там был старик, который, видимо, пытался убежать по обочине от одного единственного преследователя — довольно высокого ифленского аристократа в темной дорожной одежде.
Ифленец целился в старика из двуствольного пистолета. Их разделял всего с десяток шагов, так что аристократ не промахнулся бы.
— Именем Золотой Матери! — Темери вскинула посох — Прекратите! Вы на землях Ленны, здесь действует лишь ее закон.
Взгляд ифленца метнулся к Темери. Она хорошо его рассмотрела — светлые, рябые от дождя прямые волосы, падающие на лоб; серые, как у всех жителей островов, глаза. Короткий шрам на левой скуле.
Она приподняла подбородок: отступать было нельзя. Земли монастыря неприкосновенны. От этого движения ее собственный, плохо повязанный капор соскользнул с головы, давая свободу влажным черным прядям.
— Прости, пресветлая, что вынужден был преследовать этого человека на землях Золотой Матери. Но дело не терпит отлагательств, этот человек — преступник. И я должен получить то, что он пытается вывезти из Тенеррета. Это дело государственной важности.
Однако оружие свое опустил. Этим не преминул воспользоваться старик:
