Всадники скрылись за поворотом.
Ифленец проводил их взглядом, а потом бросил пытливый взгляд на Темершану. И вдруг спросил:
— Чему вы улыбаетесь? У нас все меньше шансов выбраться живыми.
— Вот именно, — тихо ответила она. — Я ничего не теряю…
Чеор та Хенвил вдруг резко провел руками по голове, от чего его светлые прямые волосы встопорщились лохматым ежом.
— Послушайте. Я не собираюсь причинять вам вред. Мой брат тоже. Так какого морского жуфа вы ведете себя так, словно я тащу вас на казнь?
Темери опустила взгляд. На казнь? Что же. Это очень точное определение.
Но на самом деле ему не нужны объяснения. Ему нужно лишь подтверждение, что она и дальше будет послушно выполнять все приказы и не станет устраивать никаких сюрпризов.
— Я не буду намеренно пытаться себя убить… или выдать вас. — Как ни старалась, а с голосом справиться не удалось. Слова прозвучали хрипло и неубедительно.
Чеор та Хенвил несколько мгновений еще вглядывался в ее лицо, так словно хотел прочитать мысли или ударить. Но потом все же первым отвел взгляд.
— Идемте! — словно кнутом щелкнул.
Дорогу перебежали чуть не бегом. Там негде было спрятаться — чистый бор. Только внизу — сухие стволы и кочки. Прыгать через них было тяжело. Пару раз она чуть не упала, но все же старалась бежать так, чтобы у ифленца не было шанса помочь.
Выдохнуть смогли, лишь перевалив за пологий холм, от которого уж точно дорога была не видна. Правда, их следы остались хорошо различимыми на снегу. Темери подумала, что по следам их и найдут, но вслух говорить не стала — молчание вошло в привычку.
Помочь могло разве только то, что солнце село уже низко, приближались сумерки.
Темери ждала, какое решение примет благородный чеор. Он медлил, словно взвешивая какие-то одному ему ведомые варианты. Потом все же решил:
— Идем к деревне. Попробую добыть нам лошадей.
За холмом местность снова понизилась. А потом начались овраги, так что через какое-то время стало ясно, что двигаются они слишком медленно. Темери потеряла представление о направлении довольно быстро. Стало очень темно — до восхода луны оставалось несколько часов. И хотя чеор та Хенвил прокладывал путь уверенно, словно умел видеть в темноте, Темери начала отставать — у нее-то ночного зрения не было.
В довершение, порывами откуда-то начал налетать сырой холодный ветер, так что она пожалела, что пожертвовала капор под ягоды. Может, он хоть немного защитил бы от непогоды.
Еще шагов через двадцать ифленец попытался вести ее за руку: поймал за предплечье, потянул за собой. Темери невольно дернулась, вырываясь, и села на заснеженную кочку. Тут же вскочила, конечно — верней, попыталась вскочить, но у нее вышло не сразу. Усталость взяла свое.
