— Нет, — я отпрыгнула от него как от огня. — Не надо. Не говори этих слов! Не рви душу еще сильней. Дай мне хоть иллюзию выбора. Дай мне оплакать свою первую неудачную попытку быть счастливой в одиночестве. Дай возможность остаться в твоей памяти сильным человеком, а не размазней, что рыдает навзрыд. Мне не нужны твои слова… о чувствах. Сейчас уже поздно. Оставь меня, пожалуйста. Уходи!
Эдриан нахмурился, но, кивнув, покинул мой дом.
Давно я не плакала столько. Целый день как на пороховой бочке, взрываясь от малейшей искры. Зачем он сейчас начал говорить о своих чувствах? Почему сейчас? Почему не ночью или в конце концов утром? Почему сейчас, когда все итак висит на тонкой ниточке?
От постоянных слез разболелась голова. Средство от головной боли настоянное на травах лежало в кабинете, куда я пошла шатаясь не хуже чем алкоголик. Казалось бы, что такое слезы? Ну поплачешь, ну выйдет со слезами боль и обида… так почему же потом все равно больно, только помимо душевных травм добавляются еще и физические.
Выпив настойку, я некоторое время бездумно смотрела в окно, стараясь отрешиться от происходящего, пока не заметила движения на веранде перед домом. Приготовив самое действенное из боевых заклинаний, которое только знаю, я смело шагнула в темноту ночи, распахивая дверь.
— Эдриан? — удивленно спросила я у кутающегося в свой жакет мужчины. Ночью на улице чувствовалось скорое приближение осени, да и с реки тянуло прохладой. — Что ты здесь делаешь?
— Сижу, — хмуро ответил он.
— А почему ты сидишь на пороге моего дома?
— Потому что идти мне некуда, — честно ответил он, пожимая плечами.
— А трактир? — Все же уточнила я.
Он поднял на меня замученный взгляд.
— Не хочу подливать масла в огонь. Я просидел в таверне пол часа, но за это время раз восемь услышал варианты, что меня выгнала и невеста, и любовница… Прости, я не это хотел сказать.
— Мне тоже придется с этим жить, так что не извиняйся. Почему не идешь домой?
— Потому что сейчас там живет Софи. Я не готов вновь делить с ней постель, а спать на полу в собственном доме я как-то не привык. — Он печально вздохнул, а я посторонилась пропуская в дом.
— Я тоже не собираюсь делить с тобой постель пока что наши отношения находятся в таком подвешенном состоянии, но у меня, по крайней мере, есть хотя бы диван. Проходи.
Он молча вновь вошел в дом.
— Я сделал тебе так больно? — спросил он указывая взглядом на все еще зажатый в руках пузырек с лекарством.
