— Ты что творишь, Саид?! Я же тебе руки переломаю, блядь! — кто-то схватил его сзади, отрывая от брата, которого, надо заметить, вся эта ситуация лишь повеселила.
Поднявшись с кресла, стёр с разбитой губы кровь и сунул руки в карманы.
— Я же говорил, брат. Ваша с Маратом беда — излишняя эмоциональность. Дела так не делаются. Кроме того, в бизнесе нет родных и друзей. Я знаю, ты не поймёшь меня. Пусть вчерашнее досадное происшествие заставит тебя задуматься. Не лезь туда, куда лезть не стоит, Валид.
— Тыыы! — Хаджиев-старший взревел, отталкивая от себя Шамиля.
— Не стоит нервничать, Валид. Я уже ухожу. До встречи.
***
— Вы голодны? — предварительно постучав, женщина осторожно приоткрыла дверь и заглянула в комнату.
— Нет. Оставь меня, — проговорила негромко и вновь накрылась одеялом.
Хотелось испариться. Закрыть глаза и улететь куда-нибудь далеко. Туда, где Хаджиев никогда меня не найдёт. Но такого места я не знала, да и летать не умела.
Знаю, что жалеть себя крайне глупо и унизительно, но сил не осталось совершенно. Я будто выдохлась. Будто Валид высосал всю мою энергию, и осталась лишь оболочка.
Горько не было. Не хотелось плакать. Было как-то… Никак. Словно в вакууме.
Он не насиловал меня, ни к чему, кроме брака не принуждал. Но я чувствовала себя раздавленной, избитой, уничтоженной. Мне нужна была свобода. Одна лишь свобода, разве я многого просила?
— Простите, что отвлекаю, но Валид Саидович велел накормить вас. Он расстроится, если узнает, что вы так и не поели. Прошу вас, не гневите его, — голос Анны прозвучал совсем рядом, и я, считая, что она уже ушла, дёрнулась от неожиданности.
— Я же сказала, оставь меня.
— Хорошо. Как скажете. Но я хочу, чтобы вы знали… Валид Саидович уехал с этим цербером. С Шамилем. Охрана на улице. Никто не помешает вам выйти прогуляться и подышать свежим воздухом.
Я отбросила одеяло, подняла взгляд на домработницу.
— И зачем ты говоришь мне об этом?
Она пожала плечами, опасливо обернулась к двери и обратно.
— Давайте будем дружить? Я буду помогать вам. Вы ведь этого хотели… Думаю, мы просто не с того начали.
Хм… Может, я, конечно, крайне подозрительна, но вот доверять кому бы то ни было в этом доме как-то не хотелось. Вернее, хотелось, да не верилось.
— И чего же ты хочешь взамен?
Снова пожала плечами, улыбнулась.
— Дружбу нельзя купить. Но мы могли бы помогать друг другу. Это ведь неплохо, правда? Быть друзьями?
Пригвоздила её взглядом, попыталась просканировать, как делает это Хаджиев, и ничего. Не умела я распознавать ложь. Я росла в уюте и доброте. В нашем доме всегда царила любовь и взаимопонимание. Не представляю, чтобы прислуга подставляла маму и доносила на неё отцу. Поэтому мне сложно определить, кто друг, а кто враг.
