Вот только в поясницу мне точно не его волнение упиралось. И вся ситуация казалась одновременно забавной, смущающей и горькой. Хотелось позлорадствовать, отколоть какую-нибудь шутку, поддеть рыжего ехидным замечанием; но тихое шипение и ругань за спиной, попытка отодвинуться и встать так, чтобы не прижиматься ко мне, и, вообще, отчаянное, сквозившее в каждом движении желание избежать прикосновений - понятнее любых слов сказало мне, что тигр мучался и совершенно был не рад этой вынужденной близости и необходимости защищать меня.
А ведь он поставил меня здесь именно для защиты, собственным телом отгораживая от возможной опасности.
- Если что-то случится, то мне так будет спокойнее, - рыкнул он над моей головой, а я решилась обернуться, чтобы посмотреть тигру в глаза.
Все-таки колкости и шутки жили отдельно от меня и занимали в голове какую-то свою личную полочку, с которой они то и дело спрыгивали и выскакивали изо рта без моего ведома.
- Ты знаешь... - протянула я, а мужчина чуть склонил голову к плечу, отчего тонкая рыжая прядь выбилась из пучка и упала на веснушчатую щеку. Будто завороженная я наблюдала, как ветер дергал ее и подбрасывал вверх, и дико ему завидовала. - . ..мои травы не действуют так долго.
Виго нахмурился и отвел взгляд.
Его руки крепко сжали штурвал, и я видела, как под кожей перекатываются тугие мускулы.
- Не думай, что мне это все нравится.
- А разве не наоборот?
- Обычная реакция тела, ничего особенного! - проворчал тигр, а я только усмехнулась, но попыталась не дразнить его больше. В конце концов, я же решила, что мы со всем этим справимся, что-нибудь обязательно придумаем.
Переключив все внимание на то, что ждало нас впереди, я сосредоточилась на каменной преграде. Мне казалось, что Виго выбрал проход наугад.
Корабль нырнул в один из коридоров, достаточно широкий, чтобы при желании спокойно развернуться и броситься бежать.
От тигра исходило почти осязаемое напряжение, и я забылась на мгновение, запрокинула голову, уперевшись затылком в грудь мужчины, чтобы рассмотреть то, что происходило наверху. Аккуратно сложенные паруса отливали золотом и поблескивали серебристыми прожилками, а над ними змеилась полоса синего неба, зажатого с двух сторон каменными стенами.
Тихий шелест песка под кораблем почти пропал, будто мир вокруг поглотил все звуки, забил его влажным, свалявшимся пухом, отсекая абсолютно все, кроме едва различимого дыхания тигра за моей спиной. Парусник плавно скользил над землей, поскрипывали доски под ногами, и мне казалось, что нет здесь никого, что все истории о прядильщиках и их кошмарах - вымысел, чтобы оградить людей от большого мира.
