Заноза повернулась, и на ее губах расцвела странная, слишком уж горькая усмешка.
- Это иронично. Существа, которые сводили с ума всех вокруг, сами не могли справиться с подобными силами. Они навеки терялись в лабиринтах стены, а те, кто бывал у нее ночью, иногда рассказывали, что там кто-то кричит и воет так отчаянно, будто его поедают живьем.
- “В лабиринтах”? - переспросил я.
- Ты можешь прийти сюда и остаться! - девушка подняла руки вверх, будто тянулась к небу, а ее голос неуловимо изменился, став похожим на глас какого-нибудь проповедника, нараспев восхваляющего богинь. - Жить в гармонии с духами пустыни! Но если попытаешься сбежать...
Я хмыкнул и облокотился на штурвал.
- Ох уж эта магическая чушь.
Заноза округлила глаза и приложила ладони к щекам, будто услышала что -то жутко страшное и запрещенное. Правда, ее с головой выдавала улыбка, которую девчонка хоть и давила из последних сил, но та рвалась наружу и по камешку разрушала все ее наигранное возмущение.
- О тех, кто решил выйти, ничего неизвестно, - зашептала она зловеще.
- Может, люди просто не хотели возвращаться в эту дыру, - парировал я. - И живут сейчас где-нибудь на плодородной Стросе да горя не знают.
В этот раз возмущение Занозы было настоящим. Тонкие бровки сошлись к переносице, а глаза опасно потемнели. Руки сжались в кулаки и уперлись в бедра, и вообще вид у девчонки был воинственный.
И смешной.
- И совсем тут не “дыра”!
- Ну да, конечно. Сезоны дождей, во время которых с неба падают долбаные плотоядные змеи, подземные твари-гремучки, с которыми мы не столкнулись только по чистой случайности, и один несчастный оазис. Если он высохнет, то всему изолированному краю наступит полный пи.
- Пф, что ты понимаешь!
Заноза махнула рукой, будто разговаривала с несмышленым ребенком.
- Здесь все просто и понятно! И дело ведь не в месте, а в людях, в том, кто рядом с тобой. Даже в самом захудалом клочке пустыни можно найти что -то интересное, если под боком правильная компания.
- Много ли тепличный цветок знает о правильной компании?
- Да уж побольше тебя, старый ворчливый пень, - протянула она и прикрыла глаза, рассматривая меня с насмешкой и вызовом.
Не заноза, а самая настоящая затычка! Я стиснул зубы и прикусил язык, потому что этот обмен колкостями хоть и веселил, но втягивал меня в разговор, который я не был готов и не хотел вести. Я не должен был привязываться к ней, не должен был болтать, как с закадычной подругой. Это чревато. Опасно.
