Она говорила то, что думала.
Она спасла мне жизнь. Не бросила там, где грозовая тварь меня подкосила, не сбежала, не растерялась. Пыталась исцелить, почти на себе дотащила до скал.
И от этого все становилось только сложнее.
Я не решился встать на ноги, поэтому просто немного приподнялся и уперся спиной в стену.
С трудом сфокусировав взгляд, я пытался рассмотреть, что происходит у выхода из пещеры, но девчонка умудрилась завести меня вглубь каменного мешка, откуда было видно только краешек неба.
С трудом сглотнув я пожалел, что рядом нет ни капли воды, и попытался отвлечься от давящей жажды.
А если Заноза нарвется на какую-нибудь тварь?
Или на несколько?
Это просто мука какая-то!
У меня не хватало сил сдвинуться с места, собственное тело не слушалось, я ничего не понимал, не чувствовал уверенности ни в чем, а где-то в Ан-Салах меня ждала дочь - и я никак, совсем никак, не мог действовать быстрее.
И совсем ничего не мог придумать для Занозы.
Куда ни плюнь - везде был тупик.
Даже если я явился бы в город тайно и попытался пробраться во дворец, то любое неосторожное действие погубило бы Мерай. У меня не было плана, при котором я бы мог спасти их обеих, и приходилось решать.
А от такого решения становилось тошно и гадко. За себя. За собственную слабость.
Мне казалось, что я прикрыл глаза всего на секунду. Тяжелый сон обрушился на плечи неподъемным грузом, утягивая меня в далекое прошлое. Истлевшее и пыльное, как старый ковер, брошенный на чердаке.
Когда я забрал Мерай у ее матери, она была такой испуганной, забитой и слабой. Мама была всем ее миром, всем, что она знала, - и тут этот мир поломался и рассыпался горькой пылью, оставив малышку посреди неизвестности.
- Мама же еще вернется, правда?
Она стояла на палубе, вцепившись в мой пояс крохотными ручками и тихонько всхлипывала. Горячий ветер трепал темные кудряшки, а я видел не маленькую девочку, а полуразмытый призрак ее матери - так сильно они были похожи.
- Если ты будешь о ней помнить, - ответил я, поглаживая мягкие спутанные волосы и прижимая девочку крепче, будто мог взять на себя ее горе.
Я бы взял.
Я бы все отдал, только бы малышка забыла весь тот ужас. Чистые души не заслуживали подобных страданий, это было просто нечестно.
Мерай посмотрела на меня так серьезно, как взрослая, и медленно кивнула.
- Я буду помнить. И ты тоже, дядя Виго. Если мы будем помнить маму вдвоем, то она вернется быстрее, правда?
Что-то мягкое коснулось щеки, и я увернулся, как от удара, распахнул глаза и рефлекторно перехватил чужую руку.
