И пока она ведет себя как жертва, ему будет доставлять извращенное удовольствие наблюдать за тем, как Август насилует ее, мстя тем самым бывшей подружке. «Больные ублюдки», — Агата зажмурилась, мысленно выстраивая план действий. Криминальную психологию в университете она любила, но никогда прежде в жизни ей не приходилось сталкиваться с чем-то, что напоминало патологию и описывалось в учебниках или дополнительной литературе. Нет, она не будет ягненком, загнанным в угол двумя волками. Она вспомнит все, что когда-либо читала, и придумает, как заставить Вильгельма быть зависимым от нее. Сделает все, что понадобится, чтобы вновь оказаться дома.
В этот момент Август окончательно вошел в раж. Снял с нее топ, тяжелой тряпкой полетевший на пол. Теребя одной рукой за соски, другой заскользил от живота к лобку, под юбку. Раздвигая пальцами нежные складочки тела, чуть надавил на уже скользкий вход.
Агата выгнулась, обхватывая мужчину руками за шею, и тут же разворачиваясь лицом к нему и прижимаясь всем телом. Он пах дымом, но запах был приятным. Сквозь ткань брюк чувствовался налившийся кровью член, а глаза были такими же демонически-черными, как и у Хозяина, и смотрели на нее с жадностью. Она потянулась к идеально очерченным губам, а руками тем временем принялась расстегивать тяжелые металлические пуговицы на одеждах. В районе грудной клетки вспыхнул знакомый зуд. «Кровь, слюна, сперма — вызывают привыкание» — вспомнилось ей, но сейчас это не имело абсолютно никакого значения.
Поцелуй был пьянящим, язык Августа словно дразнил ее, заставляя самой проявлять напор, мужские руки жадно бродили по телу, уже нисколько не сдерживаясь. Она, наконец, разделалась с рубашкой и тут же перешла к брюкам. Рациональная часть девушки канула куда-то в подсознание, оставив вместо себя лишь замутненный желанием разум. Расстегивая ремень, она невольно сглотнула в предвкушении. Девушка так увлеклась, что вздрогнула от неожиданности, когда на плечи легли еще одни сильные руки, рывком разворачивая на сто восемьдесят градусов.
Вильгельм впился в нее поцелуем, и если Август был нежен и почти трепетен, то напор хозяина был совершенно иного толка. Он терзал ее рот, кусая губы, проникая внутрь языком, словно желая доказать свое право, пометить территорию. Агата, растерявшаяся от этого напора, тут же потеряла инициативу и оказалась зажата с двух сторон между мужских тел. И пока один насиловал рот и до боли сжимал соски, второй целовал плечи и проникал пальцами в лоно, лаская другой рукой налившийся кровью бугорок.
